Холодное сердце

– Похоже, для Калдроуз вернулись прежние времена, – строго сказала она пациенту, войдя в его спальню в сопровождении Люка, которому данное зрелище доставляло явное удовольствие.

– Это почему же, мэм? – спросил раненый, беспокойно нахмурив брови.

– Наша покойная хозяйка отличалась таким же упрямством, как и вы.

– Разумная женщина, – хмуро буркнул он.

– С этим можно поспорить. А вы сами когда-нибудь встречались с этой дамой, сэр? – не удержавшись, спросила Хлоя. – Лорд Фарензе полагает, что вы ее родственник.

– Только в детстве. Я с тринадцати лет начал плавать и проводил на суше совсем мало времени. Припоминаю, как она сказала мне, что я понравился бы ей куда больше, если бы не был о себе такого высокого мнения. И еще она говорила, что, если бы мальчишеское хвастовство могло одолеть Бонапарта, я стал бы адмиралом к тридцати годам.

– Это на нее похоже. Однако я не стала бы принимать это близко к сердцу, сэр.

– Едва ли в гардемарине флота ее величества осталось много общего с тем избалованным ребенком, ваша светлость, – признался Реверю с грустной улыбкой, заставившей Хлою почувствовать к нему большую симпатию, чем ей хотелось.

– Тогда почему бы вам не выпить лекарство, чтобы доказать это, мистер Реверю?

– Ловко придумано, леди Хлоя. Но если те мерзавцы едва не похитили Верити в Бате, то как я могу рисковать, позволив себе утратить ясность ума, когда она находится в этом богом забытом поместье, где до ближайшего полицейского участка много миль.

– Успокойтесь, я знаю, как защитить то, что принадлежит мне, Реверю, – ответил ему Люк, выйдя вперед. Его низкий голос звучал достаточно грозно, чтобы дать капитану понять, что он ступает на скользкий путь. – Сейчас наши враги слишком заняты, спасаясь от кредиторов, чтобы замышлять что-то против нас.

– Значит, это вы об всем позаботились? – спросил Реверю, как будто знал положение вещей гораздо лучше, чем Хлоя.

– Сегодня утром один из моих друзей вручил подробный список всех прегрешений Кроудейла тому лондонскому торговцу, который чуть не отдал за него свою единственную дочь.

– Господь знает, насколько они тяжкие, – отозвался капитан, беспокойно подвинувшись на своих подушках, что заставило его поморщиться от боли, а Хлою вздрогнуть от жалости.

– Настолько тяжкие, что ему придется бежать из этой страны, если он не хочет оказаться в тюрьме за долги и другие проступки, о которых мы не станем распространяться из уважения к чувствам леди Хлои и вашей дочери.

– Раз уж «мы» так трепетно относимся к моим чувствам, то почему бы вам не сделать пару глотков, сэр, прежде чем я впаду в истерику, не выдержав тягот этого длинного дня? – спросила Хлоя, бросая сердитые взгляды поочередно на обоих мужчин и пытаясь понять смысл фраз, которыми они обменивались.

– Вы применяете запрещенные приемы, леди Хлоя, – возразил раненый с кривой усмешкой, которая позволила ей понять, почему Дафна так сильно влюбилась в него.

– А что мне остается, когда противная сторона незаслуженно обладает столькими преимуществами, сэр? Джентльмены присвоили себе право скакать по стране, ввязываясь в авантюры, о которых они отказываются рассказывать нам – тупоголовым женщинам. Если я могу подождать до завтра, чтобы узнать трагическую историю любви моей сестры, значит, и вы в состоянии поспать, чтобы быстрее восстановиться от ран, да и вообще проявить немного терпения. Мы с Верити только и ждем, как бы услужить капризам разных несносных мужчин, которые считают, что имеют право диктовать нам, как жить, даже не спросив нас об этом.

– Я чувствую, что эта тирада наполовину обращена ко мне, Реверю. С вашей стороны было бы более разумно набраться сил, прежде чем она возьмется за вас по-настоящему, – предупредил Люк.

– И вы можете поклясться, что с моей дочерью ничего не случится? – спросил капитан с таким мучительным волнением на лице, что Хлоя невольно смягчилась и даже улыбнулась, потому что он обратился с этим вопросом к ней, а не к властному мужественному лорду Фарензе.

– Я сберегла Верити, когда никому не было до нее никакого дела, мистер Реверю, и я буду беречь ее до тех пор, пока буду ей нужна, – пообещала она.

– Ладно, будь по-вашему, – неохотно пробормотал Реверю, наконец позволив себе почувствовать себя слабым.

Хлоя кивнула поджидавшей рядом Калдроуз, которая немедленно влила в глотку капитана порцию лекарства, как только он открыл рот, чтобы сказать, что сделает это сам.

– Не лучше строптивого младенца, – сердито буркнула Калдроуз.

– Да и пользы от меня не многим больше, – слабым голосом признался капитан.

– Теперь спите сном младенца, если вы в состоянии понять, что вам нужно, – строго сказала ему Калдроуз, усаживаясь на стул у кровати, как будто собиралась остаться там на всю ночь.

– Думаю, нам лучше поручить это ей, – прошептал Люк, подталкивая Хлою к двери. – Так у бедняги не останется ни малейшего шанса встать с постели, пока он снова не будет здоров как бык.

– Да, если она сумеет удержать его, – шепнула Хлоя и, встретившись с уверенным взглядом Люка, пожала плечами. – Он отец Верити. Что, если он захочет увезти ее, Люк?