Холодное Сердце Казановы

— Ты ублюдок!

— Да ладно! Как говорит каждый мудак, который заслуживает того, чтобы его посадили за решетку за изнасилование, — ты сама этого хотела. — Он хмыкнул, выпрямляясь.

— Как и они, ты заслуживаешь кастрации. — Я толкнула его в грудь.

Он схватил мое запястье и поцеловал его с внутренней стороны, в то чувствительное место, где брызгают духи.

— Это очень удобно с твоей стороны, Дафна.

Дафна?

— Как удобно? — Я подозрительно посмотрела на него.

— Ты используешь товар, а потом выбрасываешь его. — Он протянул мне спину. — Возьми мой рюкзак. Давай сделаем еще снимки этих ржавых трубопроводов. Они были классные.

Я взяла его тяжелый рюкзак и пошла за ним. Риггс заставил меня поработать за те пять часов, что мы провели вместе. Если я думала, что он даст мне денег бесплатно, потому что ему было жаль меня, то я сильно ошибалась. Я устанавливала зонтики-отражатели, носила его оборудование, расчищала места, которые он хотел сфотографировать, приносила ему воду, возила из тюрьмы в тюрьму и вела карту всех мест, в которых мы побывали, — названия, комнаты, история — все, что угодно.

Пока мы работали, я уже записывала заметки о каждой секции тюрьмы, которые Риггс мог потом передать своему редактору. Честно говоря, мне нравилось заниматься этим делом больше, чем любой другой работой, которую я выполняла в новостях. Это не было гламурно, но это было увлекательно. Это заставило меня переосмыслить весь свой образ жизни. Что, если деньги — это не самое главное? Что, если удовлетворение приносит страсть к жизни? Было что-то такое в том, чтобы запечатлеть момент времени — момент, в котором ты присутствовал, который принадлежал только тебе, — что взывало ко мне. Я вспомнила, как доставала фотографии из альбома на чердаке, чтобы пересмотреть свои любимые воспоминания, и поняла, что мне нравятся вещи, неподвластные времени. Фотографии были вне времени. А новости? Текучие и постоянно меняющиеся.

Тюрьма, в которой мы находились, работала с 1842 по 1966 год и содержала одних из самых смертоносных преступников и убийц в истории Нью-Йорка. Здесь было казнено по меньшей мере 215 человек. Оказаться в таком месте было нереально. Я уже давно не чувствовала себя такой сложной, такой живой, такой острой.

Мы шли по длинному коридору с высокими потолками, повсюду паутина и грязь. Казалось, что это место обрушивается само в себя.

— Разве ты не говорил, что завтра тебе нужно сфотографировать еще несколько тюрем? — спросила я, стараясь не отставать от моего фальшивого мужа.

Он все еще щелкал жвачкой, перелистывая снимки на своей камере, не сбавляя темпа.

— Да. А что? У тебя есть желание заработать побольше денег?

Я сжала губы в тонкую линию. Дело было не только в деньгах. Я искренне веселилась.

— Еще две штуки не помешают, — скромно призналась я.

Он рассмеялся, перекинув камеру через плечо.

— Не сомневаюсь.

Я была удивлена тем, насколько профессиональным был Риггс. С тех пор как мы начали работать, он был сосредоточен. Он был совершенно другим существом и обладал сильной рабочей этикой. Он был серьезным, талантливым, новаторским, а главное… он делал чертовски хорошие фотографии. Я бы повесила их себе на стену, если бы могла себе это позволить.

Ну, может быть, не те, что мы делали сейчас, с ржавыми трубами, но все же.

— Посмотрим, как пройдет твой пробный запуск. — Риггс резко свернул за угол, и я последовала его примеру.

— Чушь! — воскликнула я. — Ты же знаешь, что я лучший помощник из всех, что у тебя были. Возможно, единственный, но также…

Я выставила вперед ногу и вдруг почувствовала под ней лишь воздух. Мы находились на третьем этаже здания. Я посмотрела вниз под себя и поняла, что нахожусь в воздухе.

О, черт. Я сейчас умру.

Риггс быстро схватил меня за заднюю часть платья и потянул за собой с низким рычанием. Я пошатнулась и упала на задницу.

Святые угодники. Он спас меня от верной смерти. Одна из внешних стен здания отсутствовала.

— Ты в порядке? — Он присел на корточки и протянул мне руку. Я взяла ее, все еще задыхаясь. Адреналин струился по моим венам, как яд, и меня тошнило от страха и облегчения.

— Я… Думаю, да. Вау.

— Да. — Он оглядел нас, темная ярость омрачила его черты. — Я порву Эммета за то, что он не рассказал мне об этой пропавшей стене. Ты уверена, что не пострадала? Ты упала. — Его руки были на моем лице и плечах, и они дрожали. Почему они дрожали? И почему это доставляло мне больше удовольствия, чем любая встреча с Би Джеем?

Мы стояли в крошечной камере. Кирпичные стены были полностью покрыты мхом, а на стенах стояли десятки старых стиральных машин без дверей, сложенных в ряд. Но самым интересным было отсутствие стены. Часть здания обрушилась, и оттуда открывался удивительный вид. Бесконечные зеленые поля с высокими сорняками колыхались под солнцем.

— Я уверена. — Я вытерла пыль. — Я немного шокирована, но я в порядке.

— Хорошо. — Он провел языком по внутренней стороне щеки. — Потому что то, что ты лежала на полу с открытыми трусиками, навеяло хорошие воспоминания. — Он усмехнулся.

Что…? О-о-о. Ночь у Гретхен. Конечно.

Но также… Гретхен. Эта корова.