Холодное сердце Хальгорда

— Да, — встрепенулся парень, поднимая мешок, быстро проговорил, — я принёс, как ты и просила.

— Спасибо, присаживайся, — махнула рукой на табурет, — Грегор, что ты хочешь рассмотреть в Алине?

— Я… прости, — замялся парнишка.

— Грегор, тебе не за что просить прощения, просто скажи, что ты пытаешься разглядеть? — повторила, внимательно наблюдая за парнем, зла я от него я не ощущала, но странное его тяга к девочке меня смущала.

— Эвелин… не знаю как сказать… она похожа на мою маму, — тихо ответил, склонив голову, его плечи поникли и сам он стал маленьким.

— Маму? — задумчиво переспросила, — а где она?

— Нет её, давно…

— Эви, зажги огонёк, — попросила Алинка, подбегая ко мне с домиком в руках. Грегор, мельком взглянув на девочку, вздрогнул и немигающим взглядом уставился на домик.

— Держи, — возвратила свечку ребёнку, — неси осторожно, чтобы масло не расплескалось.

— Хорошо.

— Грегор? Что ты увидел? — обратилась к парню, сидевшего с потерянным видом.

— У нас был почти такой же домик, — потрясённо прошептал он, надолго замолчав, мешать не стала, понимая, что ему требуется время, чтобы прийти в себя, — его разбили, когда на наш дом напали.

— Где ты жил?

— Наша деревня называлась Липниц, отец мой старостой был, — с трудом выговаривая каждое слово, начал рассказывать свою историю Грегор, — мне было десять зим, когда на нас напали, я не знаю кто… Отца сразу убили, а меня маму и остальных людей погнали.

— Отвар с мёдом будешь? — предложила снова замолчавшему парнишке.

— Нет. Мы шли неделю, многие дети не выдержали путь… их оставляли там же на дороге, — продолжил мальчик, сжав кулаки, я не мешала, понимая, что ему требовалось выговориться, скорее всего, я первый человек, кому он это рассказывает, — у большой воды нас с мамой разделили. Меня купил один из торговцев, чтобы я на его каракке палубу мыл, а мама осталась… больше я её не видел.

— А маму, как звали? — тихо спросила, сжав ладонь мальчику пережившего столько всего, я затаив дыхание, ждала имя женщины.

— Тереза, — сиплым голосом ответил Грегор. Я же почувствовала, как тугой ком перехватил моё дыхание, а слёзы потекли по щекам.

— Маму Алины тоже звали Тереза, её нет в живых больше года, — с трудом произнесла, кусая изнутри губы, чтобы не разрыдаться, — сколько прошло с того дня, когда ты видел в последний раз свою маму.

— Семь и ещё немного, — ответил парнишка, ещё не понимая к чему я веду.

— Значит всё верно, — с облегчением выдохнула, радуясь, что так всё сложилось, — Алина — твоя сестра.

— Алина, она… моя… — сиплым голосом прошептал Грегор, неверующе уставившись на подошедшую к нам девочку. Алинка тоже потрясённо переводила свой взгляд то на меня, то на Грегора.

Глава 43

На протяжении двух часов Алина и Грегор тихонько разговаривали, забившись подальше от людских любопытных глаз. По девочке было заметно её настороженность и отдалённость к брату, в отличие от Грегора, парнишка тянулся к ней, неловко касаясь, с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять сестричку.

— Это же надо, — потрясённо прошептала Анни, замершая за моей спиной, она не сводила взгляда от беседующих детей.

— Удивительная встреча, — согласилась я, смахивая с глаз накопившиеся слезинки, — пойдём не будем им мешать.

— Он в новом доме живёт, — напомнила Анни, кивнув в сторону Грегора.

— Знаю и Хальгорд обещал его кровать принести поближе к Алине, — улыбнувшись, вспомнив любимую пословицу бабушки, добавила, — в тесноте да не в обиде.

— И то верно, родная кровь всё же.

Кровать Грегора принесли и установили спустя час, пришлось сдвинуть остальные, уменьшив тем самым проход, но я была уверена, что детям необходимо быть рядом. Узнать друг друга получше, подружиться. Засыпая в объятиях давно посапывающего мужа, я украдкой поглядывала на Алинку и Грегора, лежащих на своих кроватях, но расположенных напротив друг друга, оба ребёнка заговорщицки шептались и тихонько посмеивались.

А утром я резво, насколько позволяло моё положение, подскочила с кровати и не завтракая рванула к Фолку, мне вдруг пришла гениальная идея и её срочно требовалось осуществить.

— Эви… — в который раз устало произнёс столяр, задумчиво потирая лоб, — какие колёса? Зачем на лошадь их цеплять?

— Фолки, давай ещё раз, — так же устало вздохнув, принялась заново объяснять, что мне требуется, — вырезаете лошадку, вот такусенькую, в ногах делаем отверстие, туда пихаем железный стержень, его Асвёрд мигом скуёт, а на стержень колёсики.

— А зачем? — с недоумением спросил мужчина, разглядывая мой рисунок.

— Дети играть будут, ещё сделайте тележку, а из дощечек домик, чтобы самостоятельно могли собирать.

До самого обеда я и Фолки, собрав вокруг себя народ, обсуждали наши будущие игрушки. Лошадки, телеги, домики, кубики, пирамидки и прочие отсутствующие на сегодня развлечения для малышни.

Про качели, песочницы, горки я даже не заикалась, уж больно тугодумный столяр у нас попался, лучше я Хальгорда попрошу или Свейна. Договорившись наконец с Фолки и заказав ему около пятидесяти деревянных игрушек, я вернулась домой, есть хотелось жутко.