Холодное сердце (СИ)

Но Гермиона не относилась к большинству. Разумеется, ей не хотелось ударить в грязь лицом, представ перед Драко в образе а-ля «не модно, но удобно», однако перерывать гардероб в поисках подходящего платья желания, в общем-то, тоже не было. Да и мысль о том, чтобы появиться в гостиной при полном параде представлялась еще более нелепой.

Напоследок распустив пучок и немного взъерошив примявшиеся волосы, Гермиона поспешила в гостиную, не забыв прихватить с собой волшебную палочку. Как-никак без этой вещи ей не удастся осуществить задуманное.

Приятная нега окутала все тело, словно мягкое пушистое облако, когда Гермиона увидела вошедшего в гостиную Драко: на нем был тот самый темно-зеленый свитер. Он все же надел его. Сам факт этого вызывал ощущения, сравнимые с порцией горячего какао с маршмеллоу после долгой прогулки в холодную погоду. Хотелось целиком и полностью утонуть в этом чувстве.

— Я не опоздал? — спросил Драко, после чего достал из кармана палочку и разжег в камине огонь. — Мне пришлось задержаться в гостиной Слизерина и уладить несколько вопросов.

Гермиона отрицательно мотнула головой, преодолевая последние ступеньки винтовой лестницы. В какой-то момент мышцы щек отозвались ноющей болью, словно умоляя наконец-таки опустить уголки губ, которые взметнулись вверх, как только одетый в темно-зеленый свитер Драко появился в поле зрения.

— Так каким же образом ты хотела выразить свою благодарность? — слизеринец присел на спинку дивана и скрестил руки на груди, тем самым демонстрируя, что он весь во внимании. — К слову, если я останусь доволен, то подумаю над тем, чтобы научить тебя чему-нибудь еще, — он обратил задумчивый взгляд в сторону, мысленно перебирая возможные заклинания, которые все еще могли не даться умнейшей ведьме их времени. — Легилименция? Окклюменция?

Гермиона удивилась тому, что Драко освоил и эти заклинания, да, по всей видимости, достаточно хорошо, раз предлагал себя в роли учителя.

Способность преграждать путь к своему сознанию считалась более редкой, нежели та, что подразумевала собой умение читать мысли другого человека: в первом случае требовалось все время оставаться на чеку и не позволять оппоненту вторгаться в интересующие его воспоминания, а это удавалось отнюдь не каждому. Но сам факт того, что Драко был способен как защищать свое сознание, так и проникать в чужое, вызывал восхищение. Из раза в раз Гермиона все больше убеждалась в том, что он был очень сильным волшебником.

— Когда ты успел овладеть Легилименцией и Окклюменцией?

— Беллатриса обучила меня этому перед шестым курсом, — с некой осторожностью ответил Драко, зная, что его покойная тетя не тот человек, о котором Гермионе хотелось бы слышать. Да и сам он не испытывал ни малейшего желания вспоминать о ней: о мертвых либо хорошо, либо никак. А хорошего, как известно, о Беллатрисе Лестрейндж сказать было нечего.

Гермиона неосознанно коснулась предплечья, на котором находился позорный шрам. Тот, которым ее заклеймили, словно рогатый скот. И каждый раз, когда разговор заходил о Беллатрисе, выжженное ею слово болезненно пульсировало, будто кто-то воспользовался маховиком времени и вернул Гермиону в тот момент, когда она лежала на полу Малфой мэнора, вынужденная терпеть истязания со стороны обезумевшей волшебницы. Она была готова поклясться, что в подобных ситуациях ощущала фантомные прикосновения своей мучительницы, слышала ее резкий голос, выкрикивающий леденящие душу проклятия, и чувствовала зловонный запах ее гнилых зубов, от которого слезы наворачивались на глаза. Ни одно воспоминание не было столь живым, как это. Словно мозг вшил его в подкорку, чтобы время от времени прокручивать в голове, предаваясь ностальгии. Но это отнюдь не та память, которую хотелось бы хранить.

— Понятно, — только и сумела вымолвить Гермиона, с трудом шевеля языком. Сказано это было исключительно ради того, чтобы заполнить возникшее после упоминания о Беллатрисе молчание.

Еще никогда в жизни Драко не было так стыдно за свою проклятую родословную. Среди его семьи и впрямь было немало личностей, которые приобрели известность благодаря ужасным деяниям. Да что уж там, выделяющихся из этого мрачного списка людей можно было пересчитать по пальцам одной руки. Той, что предварительно побывала в пасти голодного дракона.

Удивительно, как то, что некогда было поводом для гордости, в одночасье стало для Драко несмываемым позором. В чем смысл этой долбанной чистой крови, если твоя семья в большинстве своем состоит из потенциальных пациентов отделения для душевно больных, либо же тех, по кому Азкабан уже успел пролить столько слез, сколько не поместилось бы и в Черном озере?

— Я хотела научить тебя вызывать Патронус, — постаралась перевести тему Гермиона. — Уж если ты освоил беспалочковую магию, то это заклинание тебе точно под силу.