Холодное сердце (СИ)

— Я понимаю тебя: со мной происходит то же самое, когда я захожу в глубокий водоем, — после недолгой паузы признался Драко и плавно наклонил метлу в сторону, огибая невидимое Гермионе препятствие. — Однажды в детстве я чуть не утонул в пруду неподалеку от поместья и после того раза долгое время обходил воду стороной: уж слишком хорошо помнил ощущение сильного удушья. Но с годами я начал понимать, что есть вещи куда опаснее глубины, поэтому постарался перебороть себя и взглянуть страху в глаза. Мне не хотелось до конца жизни быть заложником детской травмы.

— И что, это помогло? — спросила она и повернула голову в сторону Драко, чтобы суметь разобрать хоть слово: ветер в горах разгулялся не на шутку.

Гермионе на самом деле было интересно узнать, удалось ли Драко побороть страх глубины. По правде говоря, она не упускала ни единой возможности узнать о нем чуть больше, особенно когда он сам начинал изливать душу. Подобные откровения были редким явлением, поэтому необходимо было внимательно ловить каждое слово, оказавшись в нужном месте в нужное время.

— Сперва я чуть не утонул, потому что зашел слишком далеко и перестал чувствовать под ногами дно. Если бы не Блейз, то я бы стал уловом водящихся в Черном озере русалок. Я хорошо понимаю твои опасения, поэтому не буду заставлять открывать глаза, но уверен, что страх высоты покорился бы тебе, Гермиона Грейнджер, — Драко мимолетно коснулся губами ее макушки, после чего продолжил наслаждаться полетом.

Больше он не пытался заставить Гермиону переступить через себя. Но чем дольше Драко молчал, тем сильнее ей хотелось сделать то, от чего волосы на затылке вставали дыбом. Ей хотелось доказать ему, что она не слабая.

Твердая мужская грудь позади и крепкие руки, удерживающие ее от падения, стали той самой гарантией безопасности, заставившей Гермиону все-таки открыть глаза вопреки всем страхам. Вот уже во второй раз она доверилась ему, потому что на подсознательном уровне понимала, что может сделать это.

От представшей перед глазами картины Гермиона содрогнулась всем телом, но более не предприняла попыток скрыться от своей фобии. Напротив, она неотрывно наблюдала за проносящимися внизу вершинами гор и изредка появляющимися деревьями, припорошенными пушистым снегом.

Это было похоже на чудесную иллюстрацию для рождественской открытки. Зимние пейзажи и впрямь обладали одной только им присущей магией.

Переполняющие ее эмоции сливались в экзотический коктейль из ужаса и восторга. Два несовместимых ингредиента, которые невесть каким образом смещались внутри и теперь вызывали неоднозначную реакцию: с одной стороны, хотелось зажмуриться до белых пятен и надеться, что страх отступит, когда его источник пропадет из поля зрения, с другой — радостно закричать во все горло и, широко раскинув руки в стороны, наслаждаться моментом. И Мерлин его знает, как следовало поступить.

— Я сделала это, — сказала Гермиона, зная, что Драко поймет, о чем она, — но испытываю крайне противоречивые эмоции.

Он по-доброму усмехнулся и положил подбородок ей на плечо. В отличие от замеревшей в одном положении Гермионы, Драко не стеснялся в движениях, ведь чувствовал себя в воздухе, как рыба в воде.

— Не забивай голову и просто наслаждайся видом, ведь мы здесь именно ради этого, — посоветовал он, мечтательно всматриваясь в бескрайнюю даль. Высоко над их головами виднелась яркая полная луна, свет которой отражался в снежных кристаллах, тем самым заставляя все вокруг завораживающе блестеть. — Я горжусь тобой, Грейнджер, — добавил Драко после недолгой паузы.

Сейчас они оба чувствовали себя как никогда свободными. Словно две парящие в небосводе птицы, которым чужды мирские проблемы. Они позволил себе хотя бы ненадолго скрыться от оставшихся на земле забот и насладиться моментом в компании друг друга.

Этот незабываемый полет стал для них еще одним счастливым воспоминанием.

* * *

По прошествии часа Гермиона и Драко все же решили, что пора закругляться и возвращаться в школу. Слабоосвещенные коридоры замка почти опустели, что свидетельствовало о скором наступлении комендантского часа и начале патрулирования Филча.

Поднимаясь по главной лестнице, Гермиона ненароком взглянула вниз и заметила пристально наблюдающую за ней Дафну Гринграсс. Лицо ее не выражало совершенно никаких эмоций, чего нельзя было сказать о стоящей рядом Милисенте Булстроуд: слизеринка безостановочно говорила о чем-то подруге, изредка поворачивая перекошенное презрением лицо в сторону Гермионы.

Потребовалась буквально секунда, чтобы понять, свидетелем какой сцены она только что стала. Видимо, Астория Гринграсс была далеко не той, кто на самом деле мог изъявить желание посоперничать с Гермионой за любовь прекрасного слизеринского принца. Ну или же она была не единственной из сестер.