Холодное сердце (СИ)

Чрезмерная любовь Филча к миссис Норрис всегда казалась окружающим немного странной, а некоторые и вовсе считали, что эта кошка когда-то была возлюбленной школьного смотрителя, которая после неизвестного заклинания перестала быть человеком, навсегда приняв образ животного. Конечно, это было не более чем слухом, но такая версия все же имелась.

Когда со второй коробкой бумаг было покончено, Гермиона почувствовала, как желудок неприятно скрутило от голода. За сегодняшний день она успела перекусить лишь небольшим сэндвичем с курицей и помидорами, который удалось урвать под конец обеда. И это был далеко не первый раз за последние дни, когда ей не удавалось нормально поесть. Если так будет продолжаться и дальше, то в скором времени она рискует сильно похудеть, отчего ее фигура утратит какие-никакие женственные формы, отличающие ее от подростка до наступления полового созревания.

Гермиона смущенно прикрыла глаза, когда ее желудок протяжно заурчал, что было хорошо слышно в тихом кабинете.

Отложив в сторону уже, должно быть, трехсотый по счету пергамент, Драко достал из кармана брюк что-то, отдаленно напоминающее кожаный кошелек, и взял в свободную руку палочку.

— Акцио, шарлотки.

Внутренний карман кошелька тут же неестественно широко раскрылся, и из него вылетели два маленьких яблочных пирога, посыпанных сахарной пудрой.

Без заклинания незримого расширения здесь явно не обошлось.

Драко любезно протянул Гермионе шарлотки, упакованные в пергамент, после чего убрал кошелек обратно в карман и вновь приступил к чтению.

— Учитывая твой ритм жизни в последнее время, я предполагал, что ты пропустишь ужин, поэтому решил взять несколько штук с собой, — ответил Драко, предугадав немой вопрос, вертящийся на кончике языка Гермионы. — Угощайся, я недавно ужинал, поэтому не голоден.

— Спасибо.

Гермиона аккуратно развернула пергамент, стараясь не испачкать себя и разложенные на столе бумаги сахарной пудрой. Мадам Пинс точно придет в бешенство, если увидит на документах из архива хотя бы одно пятнышко.

Гермиона чуть ли не простонала от удовольствия, когда откусила от шарлотки первый кусок: тесто было настолько нежным, что таяло во рту за считанные секунды. Кисловатый вкус зеленых яблок идеально гармонировал с сахарной пудрой, вызывая желание съесть все до последней крошки. Человек или домовой эльф, придумавший этот рецепт, однозначно был кулинарным гением. Теперь Гермиона понимала, почему в детстве Драко так любил эти пироги.

— Мерлин, это самое вкусное, что я когда-либо пробовала, — выразила неподдельный восторг Гермиона, доев последнюю шарлотку.

— Я непременно передам Алфи твои слова.

По всей видимости, Алфи был одним из домовых эльфов, прислуживающих семейству Малфой. Гермиона считала такое положение этих существ в волшебном обществе оскорбительным, но не стала выражать свое недовольство Драко: навряд ли он в мгновение ока одумается и решит освободить домовых эльфов его семьи, предоставляя им полную свободу действий. Однако она всем сердцем надеялась, что, начав работу в Министерстве магии, сможет разрушить эту многовековую традицию, присущую рабовладельческому строю.

— У тебя сахарная пудра на губах.

Услышав это, Гермиона прошлась кончиками пальцев по губам, стараясь стереть остатки недавно съеденной шарлотки. Повторив эту процедуру еще несколько раз, она вопросительно посмотрела на Драко, но тот лишь удрученно покачал головой и придвинулся ближе. Так близко, что запах его парфюма стремительно донесся до носовых пазух Гермионы. Проникая в тело, эта нематериальная субстанция, подобно сильнодействующему яду, заставляла сердце в ускоренном темпе разгонять отравленную кровь по венам. За считанные секунды температура ее тела поднялась на несколько градусов, словно девушка неожиданно провалилась под землю и угодила прямиком в преисподнюю.

Этот свежий цитрусовый запах парфюма, смешанный с ароматом кондиционера для белья, казался дурманящим зельем, вызывающим легкое головокружение, смятение и безрассудство. Именно так можно было охарактеризовать состояние, в которое Гермиона впадала всякий раз, когда оказывалась с Драко в опасной близости. И ей было стыдно признаться себе в том, что она стала испытывать некую зависимость от этого вещества. Будто она в одночасье стала наркоманкой, осознающей всю опасность употребляемого зелья, к которому питала сильную слабость, но в то же время не испытывающей желания отказаться от возможности пустить по венам очередную порцию.

Гермиона моментально застыла, стоило Драко прикоснуться к ней. Она с опаской наблюдала за тем, как он убирал оставшуюся пудру с ее губ, нежно проводя по ним подушечкой большого пальца. Слизеринец, в свою очередь, также неотрывно следил за собственными движениями, будто являлся лишь сторонним наблюдателем проводимого эксперимента. Его обрамленные густыми ресницами глаза впитывали каждую секунду этого момента, навсегда запечатляя его в памяти на случай, если этого больше никогда не повторится.