Холодное время

– Его имя? – спросил Данглар, угадав в словах комиссара упрек, слегка смягченный спокойной интонацией.

– Шарль Рольбен, высокопоставленный судейский чиновник. Ни много ни мало. Шесть убийств и пять покушений на убийство.

– Кого вы включаете в шестерых? – спросил Ноэль, расстегнув молнию на куртке. Возможно, это был бессознательный знак доверия с его стороны.

– На острове: легионер Эрик Куртелен и Аделаида Мафоре. Здесь: Алиса Готье, Анри Мафоре, Жан Брегель, Анжелино Гонсалес. Покушения на убийство: Венсан Берье, братья Мафоре и я. Увечья и раны, нанесенные Селесте. И Марку, – добавил он.

– Впечатляющая картина, – заметил Меркаде.

– Если не считать убитых на острове и Селесты, – сказал Данглар, – они все члены Общества Робеспьера.

– Да наплевать, Данглар! – оживился Адамберг. – Поймите уже, наконец! Они все входили в группу туристов, пропавших в Исландии! Жан Брегель – “топ-менеджер”, как выразился Виктор! Тот, кто смеялся на теплом камне. Анжелино Гонсалес – “специалист по птицам Севера”! Венсан Берье, которого Виктор считал лыжным тренером! Они все входили в ту группу! Они все участвовали в поедании своих товарищей. По-вашему, это мелкая деталь, Данглар? Разве не колоссальная? Куда уж колоссальнее! А вы осуждали меня за то, что я пошел по этому пути.

Данглар отодвинул свои записи и налил себе воды. Майор признал поражение, это было всем очевидно. Адамберг ждал его капитуляции, чтобы начать более связный рассказ, если получится.

– Раз все дело в Исландии, – сказал Мордан, – то как вам удалось нарисовать лицо убийцы с острова? Никому не известного Шарля Рольбена?

– Так мы его прекрасно знали, Мордан. Он присутствовал на заседаниях Общества Робеспьера, вместе со всеми остальными.

– Франсуа Шато?

– Нет, майор, не Шато. А тот, кто боялся. Кто требовал охраны.

– Брюнет, – сказала Ретанкур.

– Брюнет. Брюнет, агрессивный самовлюбленный сангвиник, идущий по трупам, блестяще маскировавшийся при помощи грима, бород и париков. У него достаточно невыразительные черты лица, и он мог изменять их по своему усмотрению. Амадей прозвал его “ублюдком”. Данглар, помните его в роли Кутона? Так ли уж он был невыразителен? И ведь он совершенно искренне восхищался кровожадностью Блондина-Фуше.

Данглар быстро кивнул.

– Помните, как Брюнет-Кутон, сидя в своем кресле, стучал тростью по полу? А помните, как исландский убийца, тоже стуча палкой, проверял лед на прочность? Только основателю Общества могла прийти в голову мысль обязать выживших на острове являться к нему в Конвент в течение десяти лет. Чтобы проверять их на вшивость, вовремя замечать слабости и признаки малодушия. Гениальная идея! Он периодически их видит, по его приказу они прибывают на заседания, где все участники гримируются и надевают костюмы и, что еще важнее, сохраняют анонимность. Кто тут обратит на них внимание? А главное, самое главное, в случае смерти одного или нескольких, да даже всех “кротов”, где полицейские будут искать убийцу? В Исландии или все-таки в непосредственной близости к человеку по имени Робеспьер, вокруг которого по-прежнему кипят страсти? Ответ очевиден. Вот мы и побежали к Робеспьеру, и я впереди всех.

– Если он хотел сбить нас с исландского следа, чтобы направить в Общество, – спросил Вейренк, – то почему не нарисовал знак почетче? Чтобы смысл его был очевиден?