Холодное железо

– О-хо-хо. Пробовал, и не раз. В юности я был ох каким сорвиголовой. Однако неутолимая жажда опасностей для меня, безусловно, в прошлом. От героев есть польза, но кому-то же надо направлять их верным путем. А потом расчищать за ними завалы. Они неизменно вызывают у толпы восхищение, однако оставляют после себя такой бардак.

Байяз задумчиво почесал живот.

– Так что нет, чашка чаю в арьергарде у меня куда больше в фаворе. А уж рукоплескания пускай достаются людям вроде вашего мужа.

– Вы очень щедры. Может, даже слишком.

– С этим мало кто поспорит.

– А что же теперь с вашим чаем?

Байяз нахмурился.

– У моего слуги нынче с утра задания поважней.

– Разве есть задания более важные, чем потакать вашим прихотям?

– О-о, прихоти мои идут куда дальше чайной заварки…

Сквозь дождь донесся приглушенный стук копыт, и на тракте показался одинокий всадник. Все, затаив дыхание, вглядывались, пока на пасмурном фоне не обозначилось насупленное лицо.

– Фельнигг! – вскинулся отец Финри. – Что у нас на левом фланге?

– Миттерик, черт бы его побрал, все угробил! – желчно выкрикнул Фельнигг, соскакивая с седла. – Взял и послал кавалерию через заросли ячменя, да еще по темноте! Это ж каким безрассудным идиотом надо быть!

Зная характер отношений между этими двумя, Финри подумала, как бы Фельнигг сам тайком не приложил руку к этому фиаско.

– Это мы видели, – сухо заметил отец, видимо, разделяя эти подозрения.

– Надобно лишить болвана всех чинов! Гнать его взашей!

– Может, чуть погодя. Каков же итог?

– Итог… Все еще висел на волоске, когда я отъехал.

– Как! У вас нет ни малейшего представления о том, что там происходит?

Фельнигг вначале раскрыл, затем прикрыл рот.

– Я думал, лучше без промедления возвратиться…

– И доложить о Миттерике и о его просчете, а не о последствиях. Премного благодарен, полковник, но я и без того сыт по горло некомпетентностью наших командных чинов.

Прежде чем Фельнигг успел что-нибудь сказать, отец вновь двинулся по склону, бесплодно вглядываясь в сторону севера.

– Не надо было их посылать, – услышала Финри, когда он проходил мимо. – Ни за что, ни за что не надо было.

Рядом вздохнул Байяз. Голос его резанул по ушам:

– Сочувствую, душевно сочувствую вашему отцу.

Восхищение Финри первым из магов неуклонно шло на спад, сменяясь растущей неприязнью.

– Да неужто, – сказала она так, как иной сказал бы «заткнись», и примерно с тем же значением.

Байяз это если и уловил, то пропустил мимо ушей.

– Какая досада, не видеть издали, как сражаются эти мураши-людишки. Ничто не сравнится с панорамой сражения, а это сражение даже на моей памяти весьма крупное. Но увы, погода не держит ответа ни перед кем.

Байяз самодовольно улыбнулся все более мрачнеющим небесам.

– Доподлинно буря! Воистину драма, не правда ли? Разве можно представить себе лучшую гармонию стихий, чем их столкновение – небесной и людской?

– Уж не вы ли его вызвали?

– Силы не те. Представить только, как грохотали бы громы, будь мне это доступно! В Старые времена мой мастер, великий Иувин, мог словом выкликать молнии, жестом заставлял течь реки, движением мысли припорашивал землю инеем. Такова была сила искусства.

Раскинув руки, Байяз блаженно подставил лицо дождю и поднял навстречу небесным хлябям посох.

– Но то было давно.

Руки у него опали.

– А нынче ветры дуют, как им заблагорассудится, по своей воле. Как и битвы. Мы же, кто остался с тех времен, вынуждены действовать… окольным путем.

Вот опять стук копыт, и из сумрачной завесы вылетел взъерошенный молодой офицер.

– Говори! – вскричал Фельнигг.

Финри немало удивилась, как эта гнилушка до сих пор не схлопотала по морде.

– Люди Челенгорма вытеснили неприятеля с садов, – доложил запыхавшийся гонец, – и взбираются по склону!

– Как далеко они поднялись? – спросил отец Финри.

– Последнее, что я видел, как они приближаются к камням, что поменьше. Деткам. А взяли они их или…

– Сопротивление тяжелое?

– Тяжелеет.

– Давно вы их оставили?

– Я скакал сюда во весь опор, так что, наверное, с четверть часа.

Отец Финри ощерился на льющий дождь. Камни на вершине холма – так называемые Герои – сквозь серую пелену выглядели не более чем темным пятном. Финри словно читала отцовские мысли. К этой минуте его войска могли, осененные славой, занять вершину, пребывать в свирепой схватке, или же, отогнанные, истекать кровью. Все как один и один как все, живые или мертвые, в победе или поражении. Он повернулся на каблуках.

– Седлать мне коня!

Блаженное спокойствие Байяза как ветром сдуло.

– Я бы не советовал. Там, маршал Крой, вы все равно ничего не сможете сделать.

– А уж тем более здесь, лорд Байяз, – бросил отец, решительно шагая к лошадям.

За ним последовали его штабисты с несколькими охранниками-гвардейцами. Фельнигг выкрикивал приказы. Внезапно вся ставка пришла в лихорадочное движение.

– Лорд-маршал! – прокричал Байяз. – Я считаю это неразумным!

Отец даже не обернулся.

– Ну так оставайтесь здесь, очень вас прошу.

Он сунул ногу в стремя и вспрыгнул на коня.

– Мертвые, – прошипел Байяз себе под нос.

Финри угостила его язвительной улыбкой.