Холодное железо

Рядом у костра с кряхтеньем присел Зобатый с деревянной кружкой браги в руке, и приязненно потрепал Бека по колену.

– Вождь. Как твоя голова?

Старый воин коснулся пальцем свежих стежков над ухом.

– Побаливает. Но бывало и хуже. А сегодня так и вовсе скверно могло обернуться, как ты, наверное, успел заметить. Скорри сказал, ты спас мне жизнь. Большинство народа и ухом бы не повело, но я должен заявить о своей признательности. Так что спасибо тебе. Огромное спасибо.

– Да что там. Я просто пытался поступать по-правильному. Как ты говорил.

– Мертвые, кто-то, оказывается, еще и слушает. Выпьешь?

Зобатый протянул кружку.

– Да.

Бек принял ее и как следует приложился, ощутив на языке кисловатый вкус.

– Ты нынче хорошо поступил. Чертовски хорошо, во всяком случае, что касается меня. Скорри сказал, что это ты уложил того здоровенного буйвола. Того, что убил Дрофда.

– Я его прикончил?

– Нет. Он жив.

– Тогда получается, я никого сегодня не убил.

Бек не знал, сокрушаться по этому поводу или радоваться.

– Хотя вчера я одного все же убил, – услышал он свои слова, будто со стороны.

– Поток сказал, ты убил четверых.

Бек облизнул губы. Кисловатый привкус никуда не делся.

– Поток ошибся, а я из трусости его не поправил. Их убил парень по имени Рефт.

Он приложился к кружке еще раз, наспех, и поперхнулся.

– А я, пока они дрались, прятался в шкафу. Сидел в шкафу и ссал в штаны. Вот тебе и весь Красный Бек.

– Хм, – Зобатый кивнул, задумчиво поджав губы.

Он как будто даже нисколько не удивился.

– Что ж. Это не отменяет того, что ты сделал сегодня. Человек в битве иной раз вытворяет намного худшее.

– Я знаю, – промямлил Бек, готовый все излить.

Этого словно жаждало само нутро, как у больного, которого вот-вот вырвет. Казалось, это самопроизвольно собирается сделать его рот, как бы Бек ни стремился удержать все в себе.

– Мне нужно кое-что тебе сказать, вождь, – упорно выговаривал слова пересохший язык.

– Я слушаю, – сказал Зобатый.

Бек затравленно огляделся – так человек, которого мутит, высматривает, куда бы сподручней блевануть. Будто существовали слова, способные как-то сгладить всю гнусность того, о чем сейчас пойдет речь.

– Дело в том, что…

– Мерзавец! – выкрикнул кто-то и пихнул Бека так, что у того из кружки выплеснулись в костер остатки браги.

– А ну! – рыкнул Зобатый и поморщился, вставая.

Но пихнувший уже куда-то ускользнул. По людскому сборищу пошло внезапное движение – новой искрой, полной злобного, глумливого торжества. Кого-то волокли через толпу. Зобатый озабоченно двинулся в ее недра, а Бек следом, скорее с облегчением, чем в расстройстве от того, что не пришлось-таки блевать в женин чепец.

Они протиснулись к самому большому кострищу в круге Героев, где сидели высочайшие из названных. Посередине на троне Скарлинга восседал Черный Доу, легонько покручивая воткнутый в землю меч. По ту сторону костра Трясучка заставлял кого-то опуститься на колени.

– Вот черт, – буркнул Зобатый.

– Фу-ты ну-ты, – Доу, облизнув зубы, с хищной ухмылкой откинулся на спинку трона. – Это у нас кто, никак, принц Кальдер? Прибыл по приглашению?

Кальдер пытался выглядеть так, будто ему вполне уютно – насколько это возможно, стоя со связанными руками на коленях и с Трясучкой за спиной – последнее к уюту отнести сложнее всего.

– От таких приглашений сложно отказаться, – сказал он.

– Еще бы, – Доу хмыкнул. – А зачем я это сделал, ты догадываешься?

Кальдер оглядел собрание. Все великие люди Севера налицо. Все – надутое дурачье. Вон с краю хамски склабится Глама Золотой с побитой мордой. Вот, воздев бровь, смотрит Кейрм Железноголовый. Рядом с ним Бродд Тенвейз, не такой язвительный, как обычно, но вовсе не друг. Кол Ричи, всем своим видом дающий понять, что у него связаны руки. Наконец, Кернден Зобатый, лицо которому кривит досадливое «ну почему ты не сбежал?». Последним Кальдер кивнул.

– Вообще-то наметки есть.

– Да? Тогда для тех, у кого их нет. Все слышите? Этот самый Кальдер пытался склонить моего второго убить меня.

По освещенному костром сборищу прошел ропот – кстати, не такой уж и сильный. Видно, чересчур удивленных здесь не было.

– Это так, Зобатый?

– Так, – ответил тот, глядя в землю.

– Ну что, посмеешь отрицать? – спросил Доу.

– А если да, то все забудется?

Доу осклабился.

– Все пошучиваешь? Кстати, мне это нравится. Но удивляет меня даже не сама измена, ты у нас и так завзятый интриган. А глупость ее. Глупость и безрассудство. Кернден Зобатый – человек редкой прямоты, это всем известно. Одно слово, резак. Пырять людей со спины – не в его привычке.

– Допустим, на меня нашло затмение, – сказал Кальдер. – Может, спишем на ошибки молодости, да и дело с концом?

– Да вот не вижу, как это сделать. Слишком уж ты злоупотребил на этот раз моим терпением. А на конце-то у него – шип каленый. Не я ли холил-лелеял тебя как сына?

По толпе пробежал едкий смешок.