Холодные близнецы

Со стаканом горячего «американо» я залезла обратно в машину и сделала несколько глубоких вдохов, что, по мнению медиков, должно замедлить сердцебиение. Только потом я посмотрела в зеркальце. Кирсти сидела на месте. Она перестала улыбаться и отвернулась. Почесывала Бини за ухом и смотрела на частные домики, тянувшиеся вдоль дороги неровной цепочкой как позади, так и впереди. На фоне величественных и необъятных просторов Хайленда они выглядели по-дурацки – чересчур английские и чрезмерно ухоженные со своими окошками и высокими крылечками.

Ехать. Скорей.

Я повернула ключ зажигания и рванула со стоянки. Нам предстояла долгая дорога – в Форт-Огастус и дальше – к озерам Лох-Лохи, Лох-Гарри и Лох-Клуани. Мы так долго едем и уже так далеко забрались. Я думала о нашей жизни до несчастного случая, о нашем счастье, которое столь легко разбилось на куски. Наша жизнь сделана из тонкого льда.

– А сейчас-то мы уже почти приехали?

Моя дочь отвлекла меня от дум. Я поглядела в зеркальце.

Кирсти уставилась в окно на вершины гор, затянутые густым туманом и возобновившимся дождем. Я обнадеживающе улыбнулась и сказала: «Да». Я везу свою дочь, и Бини, и наши надежды по узкой однополосной дороге, пересекающей бесконечные пустоши.

Но мы на самом деле почти добрались. И сейчас расстояние между мной теперешней и мной тогдашней – моей старой жизнью, моей умершей дочерью, ее прахом, развеянным над пляжем в Инстоу, казалось правильным и нужным. Как бы там ни было, я хочу жить. Двухдневное путешествие из Кэмдена в Шотландию с ночевкой в Скоттиш-Бордерс оказалось грандиозным и сильно подчеркнуло наше стремление поменять жизнь. Расстояние слишком велико, чтобы возвращаться.

Чем-то мы напоминали американских пионеров девятнадцатого века, переселенцев, направляющихся на повозках в Орегон. Я крепче вцепилась в руль. Мы должны освободиться от нашего прошлого, мы сбежим от него. Я постаралась не думать о том, кто находился на заднем сиденье автомобиля.

Но все же который из двух геральдических танцующих единорогов остался в живых и превратился в призрак самого себя?

Это должна быть Кирсти. Конечно, Кирсти.

– Кирсти, гляди!

Мы приближались к Скаю. Тронутый ржавчиной семейный «Форд Фокус» загромыхал по исхлестанному дождем популярному среди туристов портовому городку Кайл-оф-Лохалш. Мы свернули на центральную улицу и поехали в сторону автомобильного моста. Дождь стих.

Под высоким мостом катились серые пенящиеся волны залива Лох-Алш, и меня начало подташнивать, затем мы съехали на развязку.

Итак, мы на острове Скай. Позади белела горстка маленьких домиков, и на смену им пришла первозданная природа.

Природа здесь и суровая, и прекрасная. Слева – острова и горы отражаются в воде цвета индиго, поросшие вереском горбатые склоны спускаются к самой кромке пролива, где эхо разносит гул прибоя. Плывет одинокая лодка. Дорога вьется сквозь еловые лесопосадки и, кажется, уходит в никуда, теряется в тени среди деревьев.

На острове Скай дико, страшновато и в то же время – просто потрясающе. Световые пятна от позднего осеннего солнышка озаряют далекие горы, как будто рукотворная подсветка, и непрерывно движутся. Сбросив скорость возле забора из сетки-рабицы, я присмотрелась и различила росу – она сверкала на траве, словно крохотные дрожащие бриллианты.

Нам надо преодолеть всего несколько миль до Орнсея. Дорога расширилась, и я начала узнавать зеленые холмы и стальные озера, которыми я любовалась в Гугле.

– Там папа!

Кирсти радостно тычет пальцем, Бини ворчит.

Я сбрасываю газ до скорости пешехода и смотрю туда, куда показывает моя маленькая девочка, и – да, она права. На каменном пирсе перед белоснежным викторианским зданием с островерхой крышей и фасадом, обращенным к проливу, стоят двое мужчин. Легко понять, что это Энгус и Джош Фридленд: рыжую голову Джоша ни с чем не спутаешь.

Итак, здесь Энгус и Джош. Мои сомнения истаивают в воздухе. Значит, рядом отель «Селки» и парковка – прямо на набережной. А разбросанные вокруг бухточки аккуратные садики и новые дома со стеклянными стенами – это деревня Орнсей.

Ну и самое главное – я подняла глаза к небу, будто молясь в церкви, – что островок в проливе с маяком на нем, такой скромный на фоне горных просторов и безбрежного океана, и есть наш конечный пункт.

Вот мой новый дом, и его название звучит как колокол. Или, вернее, удар грома.

Торран.

Еще пять минут езды по узким переулкам – и мы на стоянке возле «Селки». Моторки причалены к берегу, лодки стоят на якоре, под ветром в них что-то звякает: талрепы, спинакеры, бушприты – скоро я узнаю, что значат все эти мудреные термины. Мне придется обогатить свой язык морским лексиконом, как и положено жителю острова Торран. Несмотря на мои тревоги, идея мне очень понравилась – я хотела, чтобы новым стало все.

– Привет, дорогая! – говорит Энгус Кирсти, когда та медленно вылезает из машины.

Она моргает от порывов ветра, прижимая, как всегда, Лепу к груди. Собака встряхивается, лает и выскакивает на бетонку вслед за моей дочерью.

– Здравствуй, Бино! – Энгус приветствует пса и расплывается в улыбке.