Холодные дни

И потом я сделал глубокий вдох. Нет, не так закончится моя жизнь. Черт, это ведь не реальность. Я был Гарри Дрезден, Чародей Белого Совета, Рыцарь Зимы. Я лицом к лицу сражался с демонами и монстрами, бился с падшими ангелами и оборотнями, воевал с колдунами и злодейскими культами и такими существами, у которых и названий-то не было. Я бился на земле и море, в небесах над моим городом, на древних руинах и во владениях духов, о которых большинство людей даже не подозревает. На мне шрамы, заработанные в десятках сражений, моими врагами были сущие кошмары, и я обрушил темную империю ради одной маленькой девочки.

И будь я проклят, если сдамся какому-то подонку-Иному и его подручному экстрасенсу.

Сначала – слова. Черт возьми, почти все начинается со слов.

– Я, – выдохнул я, и внезапно мой рот очистился ото льда.

– Я Гарри… – дышал я с трудом, и боль удвоилась.

А я рассмеялся. Еще бы – какой-то урод, никогда не любивший настолько, чтобы познать горечь потери, будет рассказывать мне о боли!

– Я ГАРРИ БЛЭКСТОУН КОППЕРФИЛД ДРЕЗДЕН! – заревел я.

Лед и вода полетели в разные стороны. Замерзший камень лопнул со звуком рванувшего снаряда, паутина тонких трещин начала расползаться от меня. Образ Мэб улетел прочь и взорвался тысячами кристальных осколков, как лопнувшее стекло витража. Холод, боль и ужас откатились от меня, словно огромная голодная зверюга, которой неожиданно врезали в нос.

Иные обожают свои психические атаки, и, принимая во внимание, что эта случилась примерно через две секунды после того, как Акулья Морда вылетел из воды, было вполне понятно, кто за всем этим стоял. И это прекрасно! Акулья Морда выбрал битву умов – быть посему. Моя голова – мои правила.

Я поднял свою правую руку к замерзшему небу и закричал, бессловесно и яростно, и словно вспышка молнии сверкнула с забурливших небес. Она ударила в мою руку и ушла в землю. Замерзшая грязь брызгами полетела во все стороны. Когда воздух очистился, я стоял, держа дубовый посох с вырезанными на нем рунами и символами, высотой до моего виска и такой толщины, что обхватить его можно было моими большим и указательным пальцами.

И тогда я протянул свою левую руку до самой земли, и закричал снова, завершив это сгребающим и одновременно призывающим жестом. Я вырвал металлы из земли, на которой стоял, и они как туман закружились вокруг моего тела, отлившись в доспехи, покрытые шипами и выступающими лезвиями.

– Ну что, крутой, – прорычал я в темноту, которая даже сейчас собиралась с силами для новой атаки. – Теперь ты знаешь, кто я. Давай же посмотрим, кто ты такой. – Я взял посох и ударил его концом по земле.

– Кто ты? – требовательно спросил я. – Хочешь играть с моей головой, будешь играть по моим правилам! Назови себя!

В ответ раздался только всеохватывающий рев, словно сердитый арктический ветер перешел в ураган.

– О, нет, так не пойдет, – пробормотал я. – Ты начал это, урод! Ты хочешь биться лицом к лицу, так давай же начнем игру! Кто ты?

Снова пространный звук, похожий на то, что слышишь в океанских глубинах, простонал что-то с неба.

– Трижды я приказал тебе! – крикнул я, сосредоточив свою волю и посылая проклятье голосом, грохотавшим над мрачным пейзажем. – Я приказал тебе трижды! Именем своим я приказываю: скажи мне, кто ты!

И тогда огромная воронка возникла в тучах над головой – лицо, но в самом общем смысле, такое вылепил бы ребенок из глины. В его глазах сверкали молнии, а говорил он голосом бури:

Я ВРАТ СОКРУШИТЕЛЬ, ПРЕДВЕСТНИК!

Я СТРАХ НЕСУЩИЙ, УБИЙЦА НАДЕЖД!

Я – ТОТ-КТО-ИДЕТ-ВПЕРЕДИ!

Секунду я стоял, замерев, в шоке глядя на небеса.

Адские колокола!

Сработало.

Это существо заговорило, и когда оно говорило, я знал, я знал, что это было, словно мне дали моментальный снимок его идентичности, его глубоко сущностного «я».

На одну секунду – не более – я понял его, понял, что оно делает, чего хочет, что планирует, и…

И потом этот момент прошел, и знание ушло, как пришло прежде – кроме одной вещи. Каким-то образом мне удалось удержать несколько рассыпающихся фрагментов проникновения в суть.

Я знал, что существо, пытающееся разорвать мою голову, было одним из Идущих. Я почти ничего не ведал о них, кроме того, что никто другой тоже о них ничего не знает, и еще, что они – это зло, запредельное зло.

Один из них пытался убить меня, когда мне было шестнадцать. Тому-Кто-Идет-Позади это едва не удалось. Правда… будучи нынешним собой, я не уверен, что он действительно пытался меня убить. Он формировал меня. Не знаю, для чего, но он пытался привести меня в ярость.