Холодные глаза

Я же, поняв, что застряну здесь надолго, приготовился к тому, что придется пить много кофе.

Вечером, вернувшись домой, я продолжил работу. В процессе изучения профайла нашего убийцы я читал и статьи из интернета, сразу пытаясь применять к нему новую информацию. В общем-то, и я, и Заур пришли к одному мнению. Мужчина, от 18 до 60 лет. Вес не менее 60 кг. Национальность неизвестна, но, скорее всего, аварец. Осторожный, внимательный, умный, все планирующий (здесь мне хотелось бы добавить «смертоносный»). Если раньше нам казалось, что убийство могло произойти спонтанно или в состоянии аффекта, то теперь, после новых убийств, мы пришли к выводу, что он действует по плану. Но был ли план в убийстве девушек? Конкретно первое убийство вызывало вопросы.

Я услышал стук в дверь и глянул в глазок. На площадке стоял пухлый мужчина с коробкой в руках, лица в темноте я разглядеть не мог. Лампочку заменить я тоже не мог, потому что в таких делах всегда был невероятно ленив.

– Кто? – спросил я.

– Открывай, холодно, – скомандовал Заур.

Когда мы сели за стол, он спросил:

– Что делаешь?

– Пытаюсь создать новый профайл с учетом Ахмата, Салима, Каримдина. Короче, пытаюсь посмотреть на все свежим взглядом.

– Ты не против? – спросил он, показывая мне бутылку пива.

– Против, но меня ты все равно слушать не будешь.

– Ты до хуя умный, – сказал он и сделал глоток. – Это все, что я достал из архивов. С тебя двадцать штук.

– За что? – удивился я.

– За это, – ответил он и кивнул на коробку. Затем сунул туда руку, вытащил фотографии и бросил их на стол передо мной. На глаза попалось окровавленное тело Карины, и я быстро отвернулся. – Тут все, что нашел. Пришлось подключить пару человек. Они ждут оплаты. Не фээсбэшное, но и наши пацаны немало работы проделали. У меня башка не работает, как раньше, так что возиться тебе. Я пока тут где-нибудь посплю. – Заур, качаясь, пошел куда-то за мою спину и плюхнулся на кушетку.

Еще будучи частью того мира, лет восемь назад, он написал, что, возможно, официальным лицам стоит воздержаться от комментариев по ходу следствия. Не рассказывать о деталях убийства семьи Хабиба, так как преступник, посмотрев это, может счесть такое внимание наградой для себя, причем независимо от того, будет ли он представлен в негативном или позитивном свете. Если преступление было совершено им для привлечения внимания, то лучше лишить его такого приза, и, возможно, следующие его шаги будут продиктованы яростью, что приведет к ошибкам. Но, насколько мне известно, никто Заура не послушал. Я вспомнил его реакцию на нашу первую встречу, вспомнил, как он удивился тому, что так быстро появился журналюга. А затем, едва дороги открылись, все, кто только мог, отправили в село свои съемочные группы. Мне были известны как минимум два случая, когда особо настойчивым журналистам хорошенько досталось от местных жителей. Благо к тому моменту я уже был дома, наслаждался «победой» и заодно, на всякий случай, гуглил контакты психотерапевтов Махачкалы.

Далее Заур задавался вопросом о первоначальной цели преступника. Был ли это отец или же девочки? Результаты показали, что сексуального насилия не произошло, но полностью отрицать сексуальный контекст не стоило. В одном из случаев присутствовало удушение, что свойственно насильникам.

– Чтоб тебя, – буркнул я, когда перед глазами всплыла картинка из прошлого. Судя по фотографиям, которые я сделал в доме, убийца левой рукой душил Карину, а правой бил ножом. – Сукин сын…

Если бы дело было только в Хабибе, то убийца на нем остановился бы. Тогда зачем преследовать Асият? Я допустил, что она увидела лицо гостя, и это послужило причиной убийства. Но при чем тут Карина и Кумсият? Зачем он пошел дальше? Зачем ты, гнида, пошел дальше?!

Стоп.

Судя по анализу следов крови на полу, убийца вначале прошел мимо комнаты Карины к Кумсият. Это может означать, что та вышла на шум. Затем, увидев картину убийства Асият на лестнице, вбежала в свою комнату, а за ней ворвался и убийца. Оставалась Карина, которая лежала в наушниках в своей кровати, в то время как убийца наносил как минимум двадцать с лишним ножевых ударов Кумсият.

Распечатка была не самой качественной: цифра 2 снизу полустерлась, а значит, могла быть и цифрой 3, то есть убийца вполне мог нанести четырнадцатилетней девочке тридцать ударов ножом.

– Кумсият… – проговорил я.

А ведь я так и не узнал деталей ее смерти. Тогда Заур не пустил меня в комнату, дав понять, что произошедшее там даже на фоне всего остального, увиденного мною, просто кошмар. Фотография ее также лежала среди остальных, но я не собирался ее смотреть, как не собирался и читать целый абзац полицейского отчета, описывавший версию ее убийства во всех деталях. Я вспомнил об утерянном дневнике, прочитанном мной на треть. О дневнике, который в некоторой степени сделал нас ближе друг к другу, ведь я был единственным, кто читал то, что она написала. Я один знал, что творилось у нее в душе.

– Да куда же ты мог пропасть…