Холодные глаза

Я видел, как местные жители выходят из домов и, сонные, идут по улице. Каждый, с кем я равнялся, обязательно должен был взглянуть на водителя – на меня. Вроде я не единственный гордый обладатель четырехколесного транспорта в селе, но почему-то всех интересовало, кто за рулем. Иногда я встречал столь пристальные взгляды, что от неловкости слегка кивал, чтобы это выглядело как уважительное приветствие. Я проехал дом Абдурахмана, проехал кафешку, в которой попробовал прекраснейшие ботишал, но из-за своего состояния не сумел ими полностью насладиться. Затем показались высокие красивые кованые ворота, в которые входили люди. Мечеть. Но в моих планах не было посещать утреннюю молитву, тем более что в этом деле я не слишком хорош. Мне, конечно, доводилось ходить в мечеть, но всякий раз возникало чувство, что я все делаю не так, как-то слишком скованно. Мне было стыдно и неудобно, я не ощущал, что нахожусь в месте душевного успокоения, скорее, наоборот. Начинало казаться, что каждый прихожанин наблюдает исключительно за мной, прожигает меня взглядом, анализирует мои действия и, может, даже мысли. Высказывает сомнения относительно искренности моей молитвы соседу… А все, что мог я, – это с невинным лицом выбрать верное направление и, если не собьюсь, совершить нужное количество ракатов.

И все же я остановил машину, каким-то образом высадил себя из нее и пошел в мечеть. Я не самый религиозный человек, но иногда на меня накатывают приступы суеверности. Если брать в расчет все, что со мной произошло с того момента, как я завернул в это село, – что, возможно, я находился в одной комнате с больным маньяком, увидел настоящие и очень к месту выстрелы в воздух, ощутил на себе гнев толпы, – мне в целом повезло остаться целым и невредимым, хотя насчет психологического состояния не факт. И сейчас я собирался выехать на одну из худших дорог республики, засыпанную снегом, с многокилометровыми лавиноопасными участками, поэтому я решил не искушать судьбу и все-таки совершить утреннюю молитву. Мало ли, вдруг в дороге что-то случится. Если выбирать между смертью после молитвы и смертью без молитвы, то первый вариант определенно лучше. Вдруг на весах судьбы это будет решающая щепотка в мою пользу? А может, кто знает, молитва меня и убережет. Лицемерно, конечно, но что поделать, какой есть – такой есть.

Всякий раз, входя в мечеть, я руководствовался одним-единственным правилом: с каменным лицом делай всё как все. В целом это мне всегда помогало. И сейчас тоже помогло бы, если бы я не был чужаком в маленьком селе, где все друг с другом знакомы, где каждый, абсолютно каждый в мечети пожимает другому руку. Чтобы не привлекать лишнего внимания, я решил быстренько занять удобное место на ковре и присесть в ожидании молитвы. Потом я вспомнил, что надо сделать омовение и что я вообще не имел права входить в мечеть без него. Пару минут я просидел как ни в чем не бывало, потом вытащил телефон и, с озабоченным видом ответив на воображаемый звонок коллеги, вышел из мечети, совершил на морозе омовение (что очень меня взбодрило) и вернулся обратно. Народ понемногу прибывал. Я замечал взгляды в мою сторону, но старался всем своим видом показать, будто самозабвенно следую канонам ислама (то есть просто уставился в пол с задумчивым видом). Иногда я поднимал глаза, чтобы изучить обстановку. Для такого маленького села мечеть была ухоженной и красивой: замысловатая лепнина на потолке, единственная, но величавая люстра со множеством хрустальных капель.

Я, конечно, не спец, но не мог не отметить, как много людей в это холодное зимнее утро проснулись и дошли до мечети. А еще я заметил общее мрачное настроение прихожан. Может, конечно, здесь в принципе живет такой угрюмый народ, да и утром редко кто ловит позитивную волну, но скорее это было связано с произошедшим кошмарным событием. Здороваясь, в мечети обычно все всем улыбаются, но только не здесь и не сегодня.