Холодные сердца

— Нет, ты не понял меня! — Исайя вплотную подошел к высоченному, мощному Паше и, задирая подбородок, подергиваясь, чуть не касаясь своим ртом Пашиных губ, продолжил визгливо причитать: — Тебе здесь не Лос-Анджелес, мать твою! Здесь моя улица, и ты не смеешь без разрешения приходить ко мне, не смеешь звать меня, не смеешь грубить…

Исайя, задыхаясь, зашипел и, выпучив глаза, стал болтать ногами — потерявший терпение Паша, уцепив негра за горло, оторвал его от земли и чуть приподнял, сравняв его глаза и свои.

Люди Исайи, мгновенно перетрусив, присев, похватали пистолеты и направили на неизвестных, дерзко наехавших на их главаря. Удар, удар — дуболомы Самуила отработанными, молниеносными выпадами разоружили двоих парней и направили пистолеты на остальных. Те тут же бросили оружие на землю и подняли руки. Паша, молча вынув пистолет из-за пояса Исайи, разжал свою пятерню — главарь подонков грузным кулем рухнул перед ним, кашляя и матерясь.

Самуил кивком велел одному из своих архаровцев поднять с земли пистолеты. Пять стволов — каждому по одному. Он решил, что этого будет достаточно.

— Поехали отсюда.

— Тебе конец, мать твою! — качая головой, опять запричитал Исайя.

— Пошел ты. — Паша пихнул его ногой, и главарь шелупони клюнул носом жесткую землю.

Как только захлопнулись дверцы машины, Николас на всех газах сорвался с места.

Он качал головой: случилось самое страшное, и теперь ему было несдобровать по-настоящему — русские не купили, а нагло отняли оружие у дерзких афроамериканских парней. Им-то что! Жуют жвачку, на каменных лицах ни одной эмоции. Сидят самоуверенными истуканами.

А хреновы ублюдки Исайи, они найдут его — Николаса Пейса. Они видели номер машины. Найдут в Лос-Анджелесе и зарежут в подворотне.

Нет, не следовало ему брать этих клиентов. Все проклятые деньги! Все неприятности из-за незаслуженно больших денег. А он радовался! Русские платили много, не скупясь. А теперь он в дерьме!

Николас боязливо скосил взгляд на сидящего рядом Пашу — настоящий бандит. Руки сами собой затряслись от страха. Он Исайю чуть не удавил, словно пощипанного петушка.

Машина летела по прямой улице. Николас Пейс не соображал — слишком большой стресс для его умиротворенных покоем мозгов.

Русские молчали, не интересуясь, куда они едут…

Исайя, кривясь от боли, медленно поднялся, отряхиваясь от пыли.

— Ты испугался, мать твою! — надвинулся на него пучеглазый ублюдок Конан, которого Исайя терпеть не мог и держал рядом только потому, что изредка пользовал сестренку Конана и боялся, что тот, выйдя из-под контроля, мог помешать плотским утехам.

— Молчи, — буркнул Исайя.

— Ты наклал в штаны, парень! — не унимался Конан, подергиваясь от нетерпения. Он оглянулся на остальных, опять повернулся к Исайе: — Ты обделался! Разве ты крутой после этого?

Исайя возмущенно выгнул грудь, сразу став выше Конана:

— Я крутой! А ты никто! Ты пустое место, мать твою! — Исайя отошел от Конана и уже для остальных закричал: — Эти твари уже покойники! Я урою их! Урою всех!

Парни молча прятали глаза. Паша одним движением уничтожил авторитет Исайи. Если бы у Исайи сейчас был пистолет за поясом и Паша появился снова, Исайя, не задумываясь, выпустил бы в него всю обойму.

— Эти белые ублюдки пожалеют, что наехали на крутых черных парней. Нет, они не успеют пожалеть — я перестреляю их раньше!

Парни молчали.

Конан, оттеснив Исайю, сказал:

— Надо сказать Антону, что нас опустили белые из Лос-Анджелеса. Номер такси я помню. Антон им внутренности вырвет.

— Конан, ты всегда не дружил с мозгами. — Исайя толкнул Конана, и тот, не удержавшись на ногах, упал. — Если сказать Антону, что нас кто-то обделал, он уроет нас сам! Он загрузит нас и заставит убить тех подонков. Зачем говорить Антону что-то? Мы сами поедем в Лос-Анджелес, найдем таксиста и уроем ублюдков.

— А если таксист ничего не знает о них? — спросил молоденький Том — двоюродный брат Исайи.

— Простой таксист не повезет на дело. Он с ними заодно. Понятно?

— И что нам делать?

— Ничего, мать вашу! Пойдем к школе, изобьем какого-нибудь белого, отнимем деньги и пожрем в кафе.

— Точно, Исайя, надо урыть Саммерса. Он увел у моего младшего братишки девчонку, — подал голос подонок Дэн. — Я сам его запинаю.

— Все, закрываем гараж. Пошли!

Исайя снова уверенно командовал своими парнями, и Конана, все еще сидящего на земле в пыли, он не замечал — не так-то просто отобрать у него власть.

— А иммигрантами займемся завтра.

Сергей не спал всю ночь. Мерцающие глаза Наташки, обрамленные пушистыми ресницами, мягко двигающиеся пухлые губы. Красавчик. Она назвала его красавчиком, значит, он пришелся ей по вкусу.

Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках — то ли кофе много выпил на ночь, то ли эти глаза натворили дел с его сердцем… Говорят, американцы смотрят на сиськи в первую очередь, они так и выражаются о своих эмансипированных леди — «говорящая пара сисек». Русские мужики клюют на глаза. На взгляд.