Холодные тени

Тимофей переключился на соседнюю вкладку и обнаружил там страницу в соцсети. Некий Бертран Рауш улыбался с фотографии, позируя на фоне знакомой станции.

Проскроллив ниже, Тимофей посмотрел на последний пост. На фотографии – явно селфи – был изображен все тот же Бертран. Он лежал животом на кушетке, вяло улыбался. На заднем плане виднелся человек в белом халате, который что-то делал с задней частью Бертрана.

«В Будапеште. Лечу спину», – гласил текст.

Полсотни лайков, пожелания выздоровления, советы по выбору клиник получше, советы обойтись народными средствами… дальше Тимофей смотреть не стал. Пост был выложен три дня назад. И все же Бертран Рауш числился среди персонала станции.

Только вот видел ли его Тимофей? Слышал ли его имя, когда представляли всех?

Он этого не помнил. Так же, как не запоминал имена курьеров, которые привозили ему продукты на дом. К чему запоминать человека, если в твоей жизни он – лишь функция?

Один курьер, которые приезжал слишком часто, однажды попытался выйти за рамки своей функциональности. Тимофей не знал, как ответить на вопросы: «Че, чем занимаешься? Ты айтишник, типа, да?» Потом ему пришлось пару минут слушать про планы курьера однажды превзойти Стива Джобса. А после того как курьер наконец ушел, Тимофей стал заказывать продукты в другой службе.

Когда уже всю простую работу будут выполнять роботы?..

Стоп!

Тимофей закрыл глаза и потер веки пальцами.

Габриэлу заинтересовал именно этот парень. И она собиралась расследовать дело с анонимками. Какая же здесь связь? Если бы письмо, доставленное на станцию, пришло из Будапешта – другое дело. Впрочем…

Тимофей вернулся к посту Бертрана Рауша. Геометки не было. Собственно, этот снимок мог быть сделан где угодно, хоть в кабинете проктолога в Мюнхене. Не говоря о том, что сделан он мог быть хоть год назад.

Напрягая глаза, Тимофей всмотрелся в лицо на фотографии. Потом обратился к памяти. Нет, там остались лишь размытые пятна вместо лиц. Если бы он знал, что здесь ему придется искать подозреваемых, работать, он бы запомнил их всех. Но он приехал сюда отдыхать и ждать, пока проявит себя анонимщик. Что теперь делать?

Теперь надо дождаться, пока все, кто ушел на поиски, вернутся. Заглянуть каждому в лицо… Но вряд ли они будут стоять в ряд, дожидаясь, пока Тимофей закончит физиогномическую экспертизу.

Проще показать снимок тому доктору и спросить, есть ли этот парень на станции. Но в таком случае доктор подумает, что Тимофей – сноб, который не обращает внимания на простых рабочих, и может замкнуться…

Тимофей слышал, как хлопнула дверь в комнату Лоуренса. Он снова узнал его по шагам.

– Ты идиот, – тихо сказал Тимофей себе под нос. – У тебя есть инструменты, а ты ими не пользуешься…

Он открыл фотографию профиля, на которой Бертран Рауш стоял перед станцией, и переслал ее Веронике, снабдив кратким комментарием латиницей: «Выясни, присутствует ли этот человек на станции. Тимофей».

Несколько секунд он размышлял, стоит ли добавить объяснение, почему он присылает фотографию с аккаунта Габриэлы, но в итоге решил, что это – несущественная подробность.

Рассеянное пятно света скользнуло по стеклу окна. Тимофей повернул голову, всмотрелся в темноту. Где-то там продолжались поиски Габриэлы. Где-то там была Габриэла…

На мгновение Тимофей вспомнил ее подростком. Единственной, вставшей на его сторону, когда весь мир отвернулся. Габриэла сильно изменилась с тех пор, но одного у нее не отнять. Определив цель, она будет идти до конца.

И еще. Она всегда будет защищать тех, кто ей дорог.

Что же выгнало Габриэлу со станции и заставило уйти в такую даль, что ее до сих пор не могут найти? Одна лишь потребность обновить блог?

Тимофей вновь обратился к ноутбуку, и как раз вовремя – выскочило сообщение от Вероники: «Дебил! Я чуть не описалась».

«Resultat?» – отпечатал он и тут же получил ответ: смайлик с высунутым языком.

44

Проклиная про себя Тишу последними словами, Вероника спрятала телефон в карман штанов и вернулась к столу. Взяла чашку с кофе, села напротив Оскара, который смаковал свой напиток. Между ними лежала рация, которая пока молчала. Это означало, что никаких новостей снаружи нет.

Брю грызла ногти, сидя за дальним концом стола. Взгляд ее был расфокусирован.

– Вы давно тут работаете? – спросила Вероника по-русски, испытывая невероятное облегчение от того, что нет нужды пользоваться опостылевшим планшетом.

– На этой станции? – уточнил Оскар. – Скоро будет восемь лет. Три месяца здесь, месяц дома… В связи с чем возникает вопрос: а где на самом деле мой дом?

Оскар усмехнулся, но веселья в этой усмешке не было.

– И все время тут есть туристы? – удивилась Вероника.