Холодные тени

– Я же не думала, что его выгонят из школы! Я просто… Это была шутка, понимаешь? Глупая и жестокая, конечно. Став взрослой, я не раз корила себя за это. Но я вовсе не хотела, чтобы…

– Тише, тише, – успокаивал ее Лоуренс. – Слушай, тебе нет нужды оправдываться. Ты была ребенком. Сколько тебе было? Десять лет, одиннадцать? Ты просто хотела, чтобы он от тебя отстал, так?

– Да…

– И ты просила его по-хорошему, не один раз. Верно?

– В-верно, – прошептала Брю.

– Он наверняка просто преследовал тебя. Да ему достаточно в глаза посмотреть, чтобы понять: это псих и маньяк!

Брю вдруг встала, высвободив руки.

– Если Генрих и стал таким – то лишь из-за меня.

– Это не так, – поднялся следом за ней Лоуренс.

– Это – именно что так. Теперь Габ мертва, а Генрих сядет в тюрьму до конца жизни. И все из-за меня… – Брю всхлипнула и отвернулась. – Я хочу побыть одна.

– Брю…

– Оставь меня!

Она выбежала из столовой, едва разминувшись в дверях с Конрадом.

61

В дверь постучали. Вероника дернулась во сне, но сон быстро утянул обратно. Реальный мир получил от нее более чем достаточно, теперь ей хотелось просто отдохнуть, завернувшись в два плотных одеяла и оставив где-то снаружи беспощадно воющую вьюгу и всю эту мутную историю с убийством Габриэлы. Убийца пойман, посажен под замок, и она наконец имеет право отдохнуть как следует.

Стук повторился. Веронике показалось, будто она даже в стуке различает занудную интонацию ночного визитера.

– Тиш-ш-ш-ша, – прошипела она, открыв глаза.

Когда стук раздался в третий раз, Вероника спустила ноги в шерстяных носках на холодный пол и, ворча, подошла к двери.

– Почему ты не спрашиваешь, кто стучит? – спросил Тимофей, ввалившись в комнату.

– Потому что, во-первых, убийца сидит под замком, а во-вторых, я знала, что это ты, – зевнула Вероника. – Что случилось, босс? Мне съездить на соседнюю станцию за твоим любимым йогуртом?

Тимофей уставился на Веронику.

– Откуда ты знала, что пришел я?

– По голосу. – Вероника, шаркая ногами, прошла обратно к кровати и снова залезла под одеяла, оставив снаружи только голову.

– Я ничего не говорил.

– А тебе, Тиша, и не нужно, – пробормотала Вероника. – Ты уже все сказал…

– Эй, не спи! – Тимофей тряхнул ее за плечи. – Мне нужно поговорить.

– Эк на тебя Антарктида действует! – Вероника окончательно проснулась и заняла полусидячее положение. – Да что случилось, блин?

Тимофей сел на край ее кровати и погрузился в задумчивость. Взгляд его был устремлен в темноту за окном, где продолжала бесноваться буря.

– Тиш? – позвала Вероника.

Тимофей вздрогнул. Вероника не могла отделаться от мысли, что здесь, в Антарктиде, Тимофей более, чем когда-либо, напоминает нормального человека. С нормальными человеческими слабостями.

Вытянув левую руку из-под одеяла, Вероника сжала его ладонь.

– Не покидает ощущение, что мы здесь расследуем не одно дело, а два или даже три, – сказал Тимофей.

– Мы уже всё вроде как расследовали, – напомнила Вероника. – Осталось только оформить по закону – и здравствуй, теплый мир.

– Хорошо, – кивнул Тимофей. – Тогда просто выслушай меня и скажи, что я все усложняю и на самом деле все не так.

– Это я могу. – Вероника согнула ноги в коленях и приготовилась слушать.

– Смотри. Генрих Вайс учился вместе с Брюнхильдой до пятого класса. В пятом классе у них произошел конфликт, и Генрих был вынужден перевестись в другую школу. Он вырос, выучился на автомеханика. Начал зарабатывать, сделал операцию, почти избавился от лицевого дефекта. Но в какой-то момент, ни с того ни с сего, безо всякого очевидного триггера начал писать анонимные письма Брюнхильде…

– Для психа это норма, – вставила Вероника. – Может, полнолуние повлияло. Или птичка на голову нагадила. Триггером могло быть все что угодно – тебе ли не знать.

– Допустим, – согласился Тимофей. – Продолжаю. Генрих устроился на работу в фирму, обслуживающую технику в Антарктиде. Для него это – хороший заработок вахтовым методом. Насколько я понимаю ситуацию, трудоустроился он примерно в то же время, когда Габриэла впервые высказала в блоге идею о поездке в Антарктиду.

– Пока все сходится.

– Что сходится? – Тимофей посмотрел на Веронику широко раскрытыми глазами. – Генрих же не мог знать, что Брюнхильда поедет с Габриэлой! Все сходится в том случае, если он хотел убить именно Габриэлу. Да и то – с натяжкой.

– Хм… – Теперь Вероника тоже призадумалась. – И вправду, странно… А может, он и хотел убить Габриэлу? Ну, мало ли, чего мы не знаем о той школьной истории. Может, Брю ему напакостила не так сильно, как Габ? Она вполне могла попытаться защитить сестру, и…

– Да, – решительно тряхнул головой Тимофей. – Эта мысль приходила мне в голову. Вот и получается, что мы имеем два разных дела: анонимщик и убийца. Но беда в том, что я не могу сложить их обоих в портрете одного Генриха Вайса. Человек, решившийся на убийство, не станет писать письма с угрозами. Человек, который пишет письма с угрозами, вряд ли решится на убийство. Тем более если речь идет о разных людях. Я мог бы предположить, что мы имеем дело с диссоциативным расстройством психики.