Холодный дом

– О господи! – вздыхает мистер Смоллуид. – Довольно! Благодарю вас, любезный друг, довольно. Ох, боже мой, не продохнуть! О господи!

Мистер Смоллуид бормочет все это, явно побаиваясь своего любезного друга, который все еще маячит перед ним и кажется ему еще более крупным, чем раньше.

Однако устрашающее видение постепенно оседает на свой стул и глубоко затягивается табачным дымом, утешая себя следующими философскими размышлениями вслух:

– Вы, пожалуй, правы, что соблюдаете условие со своим приятелем в Сити, почтенный, – ведь его имя начинается с буквы «Ч».

– Вы что-то сказали, мистер Джордж? – спрашивает старик.

Кавалерист, мотнув головой, наклоняется вперед, держа трубку в правой руке, и, облокотившись на правое колено, другую руку кладет на левое, по-военному отставив левый локоть, затем снова подносит трубку ко рту. Покуривая, он серьезно и внимательно смотрит на мистера Смоллуида, время от времени разгоняя клубы дыма, чтобы лучше видеть старика.

– Мне думается, – говорит он, чуть меняя позу, чтобы плавным округлым движением поднести стакан к губам, – что я единственный из живых людей (да и мертвых тоже), кому удалось заставить вас потратить деньги на трубку.

– Пожалуй! – соглашается старик. – Сказать правду, я никого не приглашаю в гости, мистер Джордж, и никого не угощаю. Не могу себе этого позволить. Но раз уж вы, хоть и вежливо, настояли на трубке…

– Дело не в том, сколько она стоит, – это мелочь. Просто мне пришла блажь вытянуть из вас хоть это. Получить хоть что-нибудь за свои деньги.

– Ха! Вы предусмотрительны, сэр, вы предусмотрительны! – восклицает дедушка Смоллуид, потирая ноги.

– Очень. И всегда был. – Пых! – Вот вам неоспоримое доказательство моей предусмотрительности, – я нашел дорогу сюда. – Пых! – И еще одно – я сделался тем, кем являюсь теперь. – Пых! – Я славлюсь своей предусмотрительностью, – говорит мистер Джордж, спокойно продолжая курить. – Она-то меня и вывела в люди.

– Не унывайте, сэр. Вы еще можете выйти в люди.

Мистер Джордж смеется и делает глоток.

– Может быть, у вас есть родственники, которые согласятся уплатить этот должок, – спрашивает дедушка Смоллуид, и в глазах его зажигаются огоньки, – а может, среди них найдутся два-три кредитоспособных человека, которые поручатся за вас, так чтобы я мог уговорить своего приятеля в Сити дать вам новый заем? Мой приятель в Сити удовольствуется двумя кредитоспособными поручителями. Неужели у вас нет таких родственников, мистер Джордж?

Продолжая курить, мистер Джордж отвечает на это с невозмутимым видом:

– Ежели бы они и были, я все равно не стал бы их беспокоить. В юности я и так причинил немало беспокойства своей родне. Может быть, это и хорошо, когда блудный сын, в лучшие свои годы только прожигавший жизнь, наконец раскаивается, возвращается к порядочным людям, которые не могли им гордиться, и живет на их счет; но это не в моем духе. Если уж ты ушел из дому, то, по-моему, лучший вид покаяния – держаться подальше от своих.

– Но естественная привязанность, мистер Джордж? – возражает дедушка Смоллуид.

– К двум кредитоспособным поручителям, а? – говорит мистер Джордж, покачивая головой и спокойно покуривая. – Нет. Это тоже не в моем духе.

Дедушка Смоллуид, после того как его в последний раз встряхнули, мало-помалу соскальзывал с кресла, а теперь превратился в узел тряпья, из которого раздается голос, зовущий Джуди. Эта гурия появляется, привычно встряхивает его, и старец приказывает ей остаться в комнате, ибо он, по-видимому, остерегается докучать гостю просьбами о помощи.

– Да! – начинает приведенный в порядок дедушка Смоллуид. – Если бы вам удалось разыскать капитана, мистер Джордж, – это бы вас поставило на ноги. Помните, как вы в первый раз пришли сюда, прочитав наши объявления в газетах, – когда я говорю наши, я имею в виду объявления моего приятеля в Сити и еще двух-трех человек, которые таким же образом помещают свои капиталы и так со мной дружны, что изредка помогают мне в моей нужде, – вот если бы вы тогда услужили нам, мистер Джордж, это поставило бы вас на ноги.

– Я бы не прочь стать на ноги, как вы выражаетесь, – говорит мистер Джордж, продолжая курить, однако уже несколько утратив спокойствие духа, ибо с той минуты, как Джуди вошла и стала за стулом дедушки, он до некоторой степени находится во власти каких-то чар, – но, конечно, не очарования, – и не в силах оторвать глаза от нее, – я бы не прочь стать на ноги, однако, в общем, я рад, что это не удалось.

– Почему же, мистер Джордж? Почему, скажите, ради… ради ведьмы? – спрашивает дедушка Смоллуид, явно раздраженный.

(Слово «ведьма», вероятно, вырвалось у него потому, что взгляд его упал на спящую миссис Смоллуид.)

– По двум причинам, почтенный.

– Какие же это две причины, мистер Джордж? Какие, скажите, ради…

– Нашего приятеля в Сити? – доканчивает его фразу мистер Джордж, спокойно отпивая из стакана.

– Да, если хотите. Какие причины?