Холодный Лунный Смайлик (Сказка-нуар)

— Ночью, знаешь ли, кареглазых демонов или нечисть-синеглазку ты не встретишь. А ворОны и вОроны еще с бронзового века, или даже раньше, с нечистью на ты. Я… я тоже не знаю, что ей здесь надо. Миш, а Миш? А ведь ты прав. Меня твои слова и этот ворона-мальчик чуть поддернули, и я взялась с дополнительными силами сканировать… ну, прощупывать окружающее… И вот что получается… Ты не на меня смотри, а на ворону смотри, и паче того по сторонам поглядывай… Представляешь, я как бы ощутила два слоя укутывающих заклинаний на нас с тобой… Заклинаний или аур, не важно, как это называть, главное, чтобы ты понимал…

— Света, я понимаю, но и ты не тяни резину, излагай резвее, мне уже и так страшно!

— А я о чем? Один слой — не знаю, может и замок его наслал, но именно он и погашает для нас посторонние звуки, которые могут помешать нам учуять главное… Потому и тишина, и даже местная малозначащая нечисть, вроде кувшинных философов, пахнуть почти перестала…

— Угу. Отфильтрованы фоновые шумы. А второй? И что ворона?

— А второй вроде легкого яда, убаюкивающий… Бежим.

Мишка и Света привычно сцепились ладонями и побежали к трансформаторной будке, вмурованной в восточную стену дворца. Бежали неуверенно, как бы стесняясь, как бы впрок, не видя и толком не ощущая повода к беготне, но асфальт вдруг пошел трещинами и распахнулся во все стороны, словно бы лопнула огромная пятилучевая снежинка, начертанная в том месте, где они оба только что стояли.

Император Павлик выпрыгнул из асфальтовых пределов непривычно резво, когти наружу, Мишка его таким шустрым еще не видел. Ворона закаркала, вроде бы клюнула, Павлик взвыл — второпях не понять, реально он звуки генерирует, или Мишке колдовским слухам это воспринимает — чпок! И хруст… съел ворону, сожрал в один миг! Но этот миг, все-таки, задержал Павлика на месте, позволил увеличить дистанцию. Лучше отвернуться и не отвлекаться, и Светку собой прикрыть… Холод наплывает… Сердце ухнуло куда-то вниз, спина и затылок окаменели, в предчувствии павликовых когтей… Светка взмахнула руками, хлопнула ладонью об ладонь, щеколды на обеих дверях будки вскрикнули ржаво, шевельнулись… Левая дверь застряла, не захотела открываться, но та, что ближе к Мишке, в правом узком проеме, распахнулась мгновенно и так же стремительно захлопнулась за беглецами.

Темнота им не мешала видеть, Мишка сразу же различил нужную дверцу, уже полуоткрытую, которая — внутренний вход из замка в будку и обратно…

— Светик, скорее же!

— Не бойся, Мишель, обломается он! — Света обернулась на ходу и даже успела чмокнуть Мишку в подбородок. — Мы-то с тобой как бы в бесхозное помещение ворвались, нам, кроме дурацких запоров ничего не понадобилось преодолевать, а вот гражданин Император попотеет, прежде чем сумеет войти без спросу… ну… в комнату, в дом, в жилое помещение, грубо говоря. Как только мы с тобой сюда вошли — оно, никому не принадлежащее, мгновенно приобретает права и свойства жилища. Понял? Мы такого разрешения не дадим, это однозначно, пусть преодолевает с помощью грубой демонической силы. Уж и не знаю — с кем он будет сражаться за возможность войти, с самим собой или с домом, но уж точно, что не с нами, ждать мы его не будем. Но мы все равно — вперед-вперед-вперед! Не уповая на колдовскую святость очага.

— Угу, понятно. А если бы в той будке кроме нас кто-то был? Типа того, что пьяный монтер остался ночевать? Нам труднее было бы входить?

— Если дверь заперта, а мы в колдовском виде? Безусловно! В этом бы случае нас с тобой уже ели перед входом в будку. Но эта ворона, Мишель!..

— Что ворона?

— Не случайность, вот что. Может, и впрямь кто-то нам… вернее, тебе покровительствует. Ты ведь Миша — и замок Михайловский. Тезки почти.

— Я как раз только что тебе хотел об этом сказать… А почему опять сюда? Запутываем?

— Запутываем. Дальше побежали!

Мишка за эти сутки с лишним такой намотал километраж в пределах Михайловского замка, что уже во тьме и среди стен начал понимать топографию местности: вот сейчас они где-то на уровне подвалов, очень близко к воде, омывающей южную часть стены… ближе к юго-западной… Даже Мишка чувствует промозглую сырость этого места, что уж там о Светке говорить. Наверняка продрогла.

— Светик, тебе не холодно?

— Есть немного. Только на самом деле это фигня: побегала — согрелась. Плохо, что я начинаю уставать, физически и ментально. Я ведь все эти сутки не спала толком и не ела, потому что встревожилась: у нас с тобой вроде бы как ниточка натянулась… такая, индивидуальная, нечто вроде персонального радиомаячка, а потом бац! — прервалась. Я уж всякое нехорошее думала, вплоть до… А сама все равно верю: он жив! И взялась искать, как та ищейка Мухтар, по остывшему следу. Ну, и устала. Хорошо бы грабануть людишек, персонал замка, на свитерок да носочки… А то у меня зуб на зуб…

Мишка ощупал свою тоненькую рубашку… тепла в ней негусто, не поможет…

— Ну, давай грабанем. Мы же мимо этих точек пробегали — там живые люди сидят-лежат, там теплые вещи… А утром отдадим, все честно будет? А, Светик? Пусть я буду виноват в содеянном?