Холодный путь к старости

Воровань положил телефонную трубу, достал из выдвижного ящика стола бумагу с таблицей, где в графах левого столбца значились названия местных предприятий, и поставил в крайнем правом столбце, под названием «Исполнение», еще один жирный крест. Посмотрел на него и пририсовал ниже аккуратный холмик.

***

Алик сидел за добротным письменным столом, купленным по объявлению, и писал статью о налоговой полиции. Он не знал ни устройства двигателя, приводившего финансовую машину Ворованя в действие, ни связей между ее агрегатами. Перед ним лежали излишне залитые черной копировальной краской листы с прыгающими шрифтами: сухие финансовые отчеты, копия обличительного факса прокурора Коптилкина, материалы старого уголовного дела… Он старался писать коротко и ясно, не отходя от первоисточника, не строя замысловатых выводов, чтобы избежать обвинений в некомпетентных журналистских домыслах. Все выводы лежали перед ним. Текст ложился на лист легко. Единственное, чего опасался Алик, что статью не опубликуют, и тому было два основания. Первое: новый редактор по фамилии Квашняков был не из смелых журналистов, а типичный чиновник, исполняющий и дрожащий. Второе: таких острых статей, какую он собирался предложить, в газете маленького нефтяного города еще не печатали…

Первый рубеж был взят, когда ответственный секретарь газеты Посульская и подросший за хорошую службу Хамовскому до заместителя редактора Лучина пропустили эту статью на вычитку корректорам и поставили на газетную полосу. Лучина спросил единственное:

– У тебя есть материалы, подтверждающие эту статью.

– Все имеется, если надо, хоть сейчас покажу, – ответил Алик.

– Хорошо, – со вздохом ответил Лучина и занялся чтением свежей почты, что и было его основным занятием.

ЦЕНА ИДЕИ

«В человеческом мире нет ничего менее реального и более весомого, чем хорошая идея. Но результат ее материализации всегда непредсказуем. Она может как возвысить, так и похоронить»

Сапа считал, что он первым подсказал Хамовскому идею выдвигаться на пост мэра города. Он втайне гордился этим фактом и полагал, что тот ему пожизненно обязан. Мэр расплатился с помощниками по выборам должностями и доверил Сапе пост председателя Комитета общей политики. Он со всей стороны мыслил, что рассчитался.

От частичной должностной реанимации Сапа воодушевился: после низвержения с поста председателя Совета он слишком долго перебивался заработками в соседнем городе. Кроме того, Сапе нравилось быть тайным советником вождя, шептать на ухо и видеть, как фигурка мэра шевелится, словно марионетка. Для того чтобы управлять, совсем не обязательно быть первым, можно быть и десятым, но давать нужные первому идеи. В целом деятельность Сапы проходила незаметно для жителей маленького нефтяного города, как неприметная работа подсознания, исключая одно существенное деяние – изменение местного герба.

***

Когда возник паровоз, многие цивилизованные люди считали его изобретением дьявола и боялись. Когда появился калькулятор, то старые бухгалтеры не доверяли цифрам, возникавшим на его табло, а пересчитывали результат на счетах, перегоняя деревянные замусоленные шайбы, нанизанные на стальные штыри, с одной стороны прибора на другую… Все новое приживалось постепенно, возникали новые понятия, но бюрократия всегда поглядывала назад.

Сапа начитался литературы по традиционной геральдике – науке, ответственной за создание гербов, привлек знакомых специалистов из родной Самары, и в итоге его бурной деятельности из герба маленького, но очень нефтяного города исчезла нефтяная вышка, а появилась два золотых ключа, соприкасавшихся между собой на манер раздвинутых ножек. «Почему?» – спросит читатель.

Престижное назначение возбуждает вновь назначенного. Он спешит подтвердить правильность выбора. Им овладевают неукротимые доисторические желания поменять все и вся, происходящие от того времени, когда первая человекообразная обезьяна, получившая из лап вождя племени должность шамана, зажигала новый костер, на котором жарили невыгодных собратьев, но чтобы менять божка… Особенно эти желания овладевают людьми в период революций. А в ту пору, о которой идет повествование, и шла революция, меняли все подряд, словно стараясь забыть о прошлом: названия городов и улиц, названия праздников, памятники, название должностей и предприятий. Институты в одночасье стали академиями, начальники вместо голых окладов стали получать весомые контракты…

***

– Почему? – спрашивал Алик, не понимая, как из герба нефтяного города можно убрать нефтяную вышку.

– Такого символа в геральдике нет, – горделиво отвечал Сапа, – а вот ключи есть.

– Когда создавалась геральдика, не было нефти, – говорил Алик. – Меч, щит, ключ, крепость – элементы древности, средневековья. Символы времени и места изменились…

– Ты рассуждаешь, как дилетант, – сказал, немного нахмурившись, Сапа. – Я над этим много работал. Два золотых ключа к недрам символизируют доступ к нефти и газу. Сложены они так, что получается чум. Смотри, сколько эскизов…