Холодный путь к старости

Бойцы налоговой полиции одобрительно зашумели, как гудит морская волна, разбиваясь о прибрежные камни. Семеныч опять почувствовал легкий стук по плечу.

– Извините, но мне необходимо переговорить. Лично, – попросил директор.

Семеныч внимательно взглянул на свою ночную жертву, и многолетний профессиональный опыт подсказал, что разговор с ней может вполне закончиться хорошей взяткой. Он повернулся к бойцам и крикнул:

– Вольно, разойтись!

Визит директора затягивать не хотелось, поэтому, как только тот вошел в кабинет и приблизился к столу, Семеныч вытащил из выдвижного ящика объемную пестро разрисованную железную коробку из-под леденцов или печенья, в которую он всегда складывал денежные подношения, открыл и предложил:

– Угощайтесь.

Директор пошарил в коробке.

– Пусто, – растерянно сказал он.

– Тьфу ты, не угощайтесь, а кладите ваше дело в коробочку и бывайте здоровы, мы о вашем имуществе позаботимся. Постараемся помочь, – уточнил Семеныч.

– У меня устное дело. Я поговорить хотел, – проговорил директор, чувствуя неясную вину.

Семеныч недовольно поморщился и рявкнул:

– Что тут говорить? Устно надо было раньше! Устно с бабами теперь…

– Да, мы должники, но не по своей воле, – торопливо заговорил директор, серея с каждым сказанным словом. – Виноват порочный круг неплатежей: заказчики не платят строителям, строителям нечем рассчитываться с бюджетом. Вы же на заказчика боитесь повлиять, потому что это или нефтяная компания «СНГ», или городская администрация. Причем они нам должны больше, чем мы должны бюджету, и не платят. Я не спорю: налоги платить надо. Но нельзя же забирать все, как это сделали вы. По закону техника, участвующая в производстве, изымается и реализуется в третью очередь и только после согласования с федеральным центром и после решения суда. Вы же изъяли у нас все пользующиеся спросом материальные ценности без согласования и судебного решения. Как нам жить и рабо…

– Мужик, это не разговор, – оборвал Семеныч. – Законник нашелся! Я от тебя ждал другого. Не жалоб, а точно отсчитанных действий. На лицо вроде не прапорщик, а говоришь чушь. Надо погасить твои долги перед нами, то есть перед бюджетом, а чем их погасить, если не ходовым имуществом…

– Из-за вашей конфискации сотни людей останутся без зарплаты, – повысил голос директор, теперь уже скорее красный, чем бледный.

– Не шуми. Заботиться о людях – твое дело. Мое дело – забота о государстве, – высокопарно и грозно проговорил Семеныч и задумался на секунду: «Как удобно прикрываться интересами государства – козырный туз в любой игре. Нижестоящая сволочь теряется. А если возразит, так ей можно сказать: «Я поставлен на этот пост, потому что знаю больше тебя, а был бы ты такой умный, так сидел бы на моем месте. Кто лучше понимает интересы государства? Ты или я? Президент тоже, будь уверен, рассуждая о благе народа, ищет личную выгоду…»

– При чем тут государство? – обиженно фыркнул директор, совсем уже красный, особенно на выпуклых щечках. – Вы у нас не первый раз арестовываете имущество. Оно гниет на складах, а нам – пени. Вот прошлый отчет по реализации. Читайте: «передано материальных ценностей по балансовой стоимости на пять миллионов рублей». Стоимость этого же имущества ваши определяют в пять раз ниже. Вот смотрите – цифра. Миллион. Продана доля этого имущества всего на тридцать пять тысяч рублей. И есть расшифровка тому, как распределились указанные тридцать пять тысяч. Большая часть ушла на оплату услуг по оценке. Далее: на комиссионное вознаграждение, на юридическое сопровождение, на информационные расходы, на счет налоговой полиции, на прочие расходы – и, наконец, перечислено в бюджет для погашения нашего долга четыре с половиной тысячи рублей. Восьмая часть от суммы реализации! Мизер! Остальные деньги осели в посторонних карманах!

– Люди не могут бесплатно. Это вы сами знаете. И хватит, наконец, кричать, а то сейчас за дверь… – по-доброму сказал Семеныч, потому что тирада директора напомнила ему о кормильце, милом оценщике Хлопцеве.

– Ваш оценщик – мошенник! – резанул директор, на лбу которого показались первые капли пота. – Его оценка ниже даже остаточной стоимости. Вы изъяли четыре километра стальной импортной трубы. Она оценена в пять тысяч рублей и продана. Только нищий не купит. Минимальная рыночная стоимость ее на момент продажи составляла не менее двух с половиной миллионов рублей. В пятьсот раз выше! Вы нас грабите! Мы остаемся должниками. Ваш любимый бюджет без денег. Наши деньги растаскивают всякие оценщики и сомнительные фирмочки. Кому выгодна такая распродажа?..