Холодный путь к старости

Сожаление Алик выразил несколько преувеличенное, поскольку, как воспримут эту информацию читатели, по большому счету, его не интересовало. Он всегда желал показать в газете реалии жизни, красиво подать материал, написать правду – для личного удовлетворения, для личного счастья, для душевного равновесия, для искусства, если получится… А поверят люди или нет, отреагируют или молча скушают известие о том, что их дурят – Алика не волновало, поскольку он считал, что свой долг перед обществом выполнил, а если общество не устраивает такая действительность, то пусть оно устраивает забастовки или собрания и изменяет жизнь.

Заметка про Сирову вышла в «Дробинке». Примерно через неделю после этого заговорщики опять встретились на знакомой нам кухне у Сапы.

– Вообще говоря, кому какая разница, нарушает она закон или нет, – сказал Сапа, сам предоставивший компромат на Сирову. – Работает человек депутатом, пользу приносит городу. Что ты в нее вцепился? Кто сейчас соблюдает законы? Если те же предприниматели будут по законам работать, так разорятся.

– Если есть нарушения в малом, то есть и в большом, – убежденно ответил Алик, но его больше всего беспокоило то, что, несмотря на опубликование факта нарушения, Сирова и не думала уходить из городской Думы. Это была наглость. Власть не соблюдала даже собственные прописные истины.

– А они и не будут реагировать на твои заметки, – развил тему Сапа. – Им не выгодно признавать твою правоту. Ты же посмотри, как они работают против тебя. Скоро твоя фамилия станет синонимом слова «грязь» и фразы «необоснованные высказывания». В любом выступлении против тебя они обязательно вставляют эти ярлыки, а только ярлык к тебе приклеится, то придет смерть. Причем тебе приходится работать гораздо больше, чем им. Ты в одиночку выискиваешь факты, их обыгрываешь, тратишь личные деньги и энергию, публикуешь и распространяешь свою «Дробинку». А они говорят только одно слово – «грязь». И все. Их грязь идет в народ не на малоформатном листке, а селевым потоком во вселяющей веру в печатное слово газете маленького нефтяного города, которая выпускается и распространяется за бюджетный счет, над которой работает не один человек, а большой коллектив и без напряга. Так все, что ты наработал с большим трудом, начинает плохо пахнуть, а твои избиратели подумывают, а не отвернуться ли от тебя. Потом смотри: твоя газета – две тысячи экземпляров, муниципальная – более четырех тысяч. Прибавь к этому телевидение и пропаганду в коллективах. Они выигрывают, а твое поражение сдерживает лишь время…

***

Противоречия в действиях Сапы были вполне ощутимы. И чем дальше, тем больше. Алик относил их на счет психического потрясения своего старшего товарища (Сапе было под шестьдесят), по поводу сокращения и не обращал внимания. Алик не понимал, что Сапа уже был на грани того, чтобы считать его, Алика, виновником вообще всех неприятностей, каковые случались в его, Сапиной, жизни. Он почти ненавидел Алика и искал интеллигентные способы, чтобы от него совсем отделаться, но Алику некогда было заниматься тонкостями взаимоотношений с Сапой, его вполне устраивали их умные беседы, и у него были другие проблемы.

***

Если трибуну заплевали, то ее надо помыть. Алик обратился в прокуратуру с заявлением на Сирову. Прокурор Коптилкин тянул с ответом два месяца, но, не найдя лазеек в законах, вынужденно признал, что Сирова не может совмещать должность начальника Управления образования и депутата. Алик сделал несколько копий прокурорского ответа, как раз по числу депутатов, таким же числом размножил факс из окружной избирательной комиссии, с согласия Сапы, которого к тому времени уже сократили, и положил эти бумаги перед каждым депутатом на очередном заседании городской Думы. Депутаты взяли документы, под строгим взглядом Хамовского равнодушно повертели в руках, положили их в папки и больше к этому вопросу не возвращались.

– Этого мало. Необходимо решение суда. Сами депутаты ничего делать не будут, – подсказал Сапа, который уже имел опыт подобной защиты Харевой. – Власть укрепляет позиции. Если так дальше пойдет, то скоро ни одного народного избранника не отзовешь с должности. Ты почитай внимательно Устав города…

Словно подслушав слова Сапы, как часто высказанные слова бывают услышаны людьми далекими, Сирова тоже почитала Устав маленького нефтяного города и нашла его недостаточно законченным, поскольку Устав не содержал главы, на основе которой можно было заткнуть рот случайному депутату от журналистики – Алику. Чтобы исправить эту законотворческую оплошность, она собственноручно и даже умно разработала Кодекс депутатской этики, который гласил в частности:

1. Депутат не должен нарушать общепринятые нормы морали и этики, в том числе употреблять грубые, оскорбительные выражения, причиняющие моральный ущерб чести и достоинству депутатов городской Думы, должностных лиц и жителей города.

2. Не допускается навязывание своего мнения в грубой форме через СМИ, а также в устной или письменной форме в общении с избирателями или должностными лицами.