Холодный путь к старости

– Как ты так можешь?! – возмущенно воскликнула мама Стелла. – Если уверен, что не отец, чего бояться? Сдай кровь, докажи.

– Женщина, у меня и без вас проблем по горло, – сухо сказал Генерал.

– Сам нагулял…

– Доказать надо…

– Ты, жирный карась, так просто с нашего крючка не спрыгнешь…

Мама Стелла положила телефонную трубку и села на единственную табуретку, стоявшую посреди опустошенной кухни. Табуретку подарили соседи, купившие новую мебель. В спальне стоял дареный соседский диван, годившийся только на свалку. Судебная борьба потребовала немалых денег, и собственный кухонный гарнитур маме Стелле тоже пришлось продать. Пришлось продать и прихожую, одежду вешали на гвозди, вбитые в деревянные пробки твердокаменной стены…

Конкретную птицу, если не окольцована, поймать сложно: летает и теряется средь множества других. Генерал принял за обязательное уезжать в командировки, когда ему приносили приглашение на сдачу крови. Мама Стелла с Мариной выбились из сил в попытках поймать его на месте.

В командировки Генерал исчезал с завидной регулярностью. Исчезал каждый раз, когда получал по почте приглашение на сдачу крови. Но, в конце концов, одна из его поездок выпала на Тюмень, и еще в самолете ему пришла в голову спасительная мысль посетить ту самую лабораторию крови и осторожно проверить, сколько будет стоить подмена жизненной жидкости. Узнанной суммой он оказался очень удивлен и доволен. Впоследствии, хвалясь перед близкими друзьями, он говорил:

– Я и не подозревал, что там так бедно живут. За такое серьезное дело попросили смехотворную сумму. Чудаки…

Ах, как радовалась мама Стелла с Мариной, когда их Стас с раздраженным лицом человека, оторванного от важных дел, наконец, появился на вокзале, чтобы сесть в вагон ненавистного ему поезда. Он целые сутки молча выдерживал присутствие и укоры праздновавших победу женщин, испытывая при этом невероятную веселость от предзнания финала, когда его хороший знакомец Коля Срокошвеев размахнется своим судейским молоточком, стукнет по столу и провозгласит справедливый приговор суда российской федерации:

– Анализ показал (в этом месте Коля непременно сделает паузу, чтобы затрепыхавшиеся от радостного волнения сердца тети Стеллы и Марины затрепыхались еще быстрее), что гражданин Станислав Тихомирович (здесь он посмотрит на подсудимого и иронически улыбнется) отцом ребенка истицы Марины (здесь он опять приостановится, чтобы поглядеть, как Марина бросит уверенный в тексте приговора тяжелый и острый, как копье спартанца, взгляд на Генерала) являться никак не может…

Он ехал и, ощущая отчетливые столкновения вагонных колес с рельсовыми стыками, воображал, как после оглашения приговора суда веселившиеся сейчас женщины попадают в обморок, а может, их затрясет истерика. Он представлял, как, явившись домой, они будут считать свои жиденькие зарплаты, на которые заживут, лишившись всякой поддержки от него, обиженного их погоней за барышами. Он радовался, что, наконец, избавляется от этой семейки навсегда. Генерал достал из дорожной сумки бесплатную газетку, взятую им с продуктового прилавка в одном из магазинов маленького нефтяного города. Называлась газета «Дробинка». По привычке открыл самую середину и принялся за чтение.

СКАЗКА О МУРАВЕЙНИКЕ – 3

«Люди радуются красоте летящей птицы, но когда в нее целит охотник, никто не препятствует»

Действующие лица:

Букашечка – обычный человек, занявший место зажравшегося чиновника, Матки, и спустя время сам превратившийся в Матку.

Дробинка – обычный человек, рассказывающий народу правду о произволе чиновников.

Муравейцы – жители города под названием Муравейник.

Другие – по мере надобности.

Здравствуй, дружок! Сегодня я предлагаю тебе продолжение сказки о Муравейнике. Сказка эта, как и раньше, страшная, конец ее так же не определен.

Народную Дробинку в итоге расплавили. Муравейцам надоела стрельба, от которой с неба в рот ничего не валится, а Букашечка и другие коррупционеры не падают замертво. Понять, что пальба Дробинки – призыв к совместным действиям, никто не хотел, потому что большинство в Муравейнике неплохо кормилось и миску терять не желало. Большинство муравейцев волновало только то, что другие могут иметь, что они не могут. Хотелось бы больше, но по-тихому. Поэтому большинство предпочитало из ближайших скважин наблюдать за происходящим и, не сбивая шаг, ходить по кругу, добывая сливки из Нефтеяхи и готовя прижизненный памятник для Букашечки и других властительных особ.