Холодный путь к старости

– Шершень ум пропил, что на окраине магазин строит?

Архитектор излишне весело ответил:

– Он там потому, что деваться некуда.

Веселье архитектора Алика заинтриговало, и он договорился о встрече с бывшим банкиром…

Мощная каменная глыба средь песчаного пляжа произвела бы меньшее впечатление, чем Шершень. Алику показалось, что он угодил рукой в тиски, когда этот типичный мордоворот с круглым лицом, снабженным небольшими усиками, поприветствовал его крепким рукопожатием. В полутьме тесноватого кабинета вокруг Шершня, словно воронье, сидели руководители ненужных Хамовскому организаций…

Шершень оказался человеком словоохотливым.

– Мне вначале предложили место на очень выгодном пустыре между НГДУ и Загсом, – добродушно сказал он и развернул на столе чертеж.

– Да, симпатичное зданьице, – оценил Алик.

– Мало того что симпатичное. Более тридцати новых рабочих мест, – весомо уточнил Шершень. – Неужели городу не нужны рабочие места?

– Конечно, нужны, – согласился Алик.

– Так запретили мне там строиться, – продолжил Шершень, – а ведь я уже закупил конструкции павильонов. Более четырех миллионов выложил. И тут администрация переигрывает.

Мне говорят по секрету: «Это место Хамовский под себя оставил, а других мест нет».

Я – к Хамовскому.

Говорю: «Вы меня на деньги развели, место пообещали».

Он – мне: «Это сделано без моего ведома, ничего не знаю, участвуйте в аукционах на общих основаниях».

Я – ему: «Без твоего разрешения здесь никто и не чихнет. Что ты мне вешаешь?»

Он послал меня… и выставил за дверь.

Тогда я – к нашему кандидату в государственную Думу России, которой, судя по лицу, говору и манерам, семечки бы лузгать на деревенской лавке до конца жизни, но это между нами. Она тогда здесь, в маленьком нефтяном городе, с предвыборным визитом была. Это повлияло. Участок мне нашли, этот, где дом сгорел, и выставили на аукцион, но вот участок в самом неудобном месте, и мне деваться некуда. Конструкции лежат, изготовитель павильона торопит, что, мол, пора его забирать. Бригада простаивает.

Подал заявку на аукцион. Подходит время. Прихожу.

Мне говорят: «Вы единственный подали заявку, а аукцион предполагает не менее двух участников».

Я говорю: «Ну, раз этот участок никому не нужен, так отдайте его мне. Кто в зиму будет строиться? Только я, потому как деваться некуда».

Мне отвечают: «Нет, так нельзя. Мы объявляем повторный аукцион через неделю, а если он опять не состоится, то мы его перенесем на весну. Нам спешить незачем».

Что делать? Я беру своего знакомого, даю ему пять тысяч. Он идет, записывается и вносит залоговую сумму, и вот нас уже двое.

Наступает время аукциона. Прихожу, а там еще третий сидит. Они его с рынка взяли, а потом за службу директором назначили. Ему тот участок не нужен. Я сразу понял, что его задача цену взвинчивать. Так и получилось. Стартовая цена была пятнадцать тысяч. Мы догнали до двухсот пятидесяти.

Я думаю: «Все, если он скажет двести шестьдесят – бросаю это дело. На хрен его».

Тот, словно почувствовал мои мысли, остановился.

Участок стал моим, но там еще за свайные поля, которые от сгоревшего дома остались и мне не нужны, надо двести тысяч выкладывать. Что поделаешь? Надо так надо. Зато участок мой и можно разворачиваться.

Приехала бригада и за месяц поставила магазин. Что я перетерпел за это время, одному только богу известно…

Шершень много рассказывал о своей трудной жизни. Алик слушал и думал: «Откуда у тебя столько денег, дружок? Неплохо ты в банке поднаварился. Вот Хамовский тебя и раскручивает. Попала глыба под абразивный круг. Хотя, скорее всего, административная машина так всех прессует. Деньги не пахнут. С властью один на один бороться сложно, потому что, говоря «один» о человеке, предполагается один человек. Говоря «один» о власти, предполагается, что за ней стоит огромный механизм, состоящий из отделов городской администрации, множества структур, находящихся в подчинении городской администрации, структур, дружественных администрации. Это почитай, что один человек борется против сотен людей».

***

Однако вернемся к Гене. Он, услышав рассказ Алика о Шершне, не удержался и продолжил:

– Похожая история приключилась и с владельцем самого большого городского автосервиса. Стояла эта станция, работала, приносила небольшой доход, но опять же не в карманы чиновников, а в карманы предпринимателей. Вызывает Хамовский владельца этого автосервиса и говорит:

«Много воруешь в нашем городе. Надо тебя приструнить».

Пришел владелец автосервиса домой, забился в самый дальний и темный угол подальше с глаз, с одним только стремлением, чтобы забыли о нем. Но вскоре стали доходить до этого владельца слухи, что заместителям мэра уже дана команда об изъятия его предприятия. Владелец услышал такое, совсем перепугался и стал искать ответ на традиционно русские вопросы: «Что делать-то?», «Кто заступник?»