Холодный путь к старости

Заметка про переплату в детских садах вышла спустя полгода, но только после того, как Алик нашел данные, подтверждавшие слова Харевой, в документах городской Думы. В конце заметки Алик сделал приписку: «В администрацию города передано ходатайство: «Прошу включить в повестку дня следующего заседания городской Думы вопрос об обязательном утверждении городской Думой всех тарифов для населения города, которые устанавливают муниципальные и бюджетные предприятия. Хочется верить, что мэр будет благосклонен». Таким образом, Алик надеялся вдохнуть жизнь в российский закон о местном самоуправлении, где говорилось, что все вопросы местного значения относятся к компетенции городской Думы. Они с Сапой, кстати, много говорили по этому поводу.

– Почему у нас мэр – председатель городской Думы? Винегрет получается. Он же исполнительная власть, и он же законодательная. Две головы на одной шее. Дракон! Что хочу, то и ворочу, – рассуждал Алик.

– Согласно закону, мэра наделяет полномочиями городская Дума, – ответил Сапа. – Депутаты у нас работают в Думе по совместительству и зарплату не получают. На кой им шевелиться лишний раз? Они отдали все свои функции Хамовскому и выполняют все, что ему надо.

– Тогда зачем они идут в депутаты, если это им в тягость?

– Все депутаты, за редким исключением, – руководители. Им легче решать личные проблемы, проблемы своих предприятий, торгуя собственным голосом.

***

Харева позвонила вечером, примерно через неделю после выхода заметки о переплате в детских садах.

– Ты почему все это опубликовал? – грозно спросила она.

– Хорошая заметка получилась, – ответил Алик.

– Все, что в ней написано – неправда, – атаковала Харева.

– Как неправда? Вы же сами говорили, – изумился Алик.

– Ничего я не говорила. Не ври, – ударила словом Харева. – За публикацию недостоверных данных о моем садике ты ответишь в суде. Я подаю исковое заявление.

– Но вы ж сами… когда сидели у Сапы… – растерянно пустился в объяснения Алик, который никак не мог поверить, что его так мило, по-дружески подставили.

– Мы тогда просто посидели, чай попили, рыбку покушали, поговорили о том о сем, но о детском саде ни слова, – сочинила Харева, опасаясь записи по телефону. – Откуда ты взял цифры? Не понимаю. Я их тебе не давала.

– Тогда мне придется признаться, что я вел скрытую запись, – взял себя в руки Алик. – Вы меня хорошо знаете и должны понимать, что на такие разговоры я без аппаратуры не хожу.

– Ой, мальчик, – нервно рассмеялась Харева, предупрежденная Сапой о том, что Алик был без диктофона. – Ничего опровергать мне не придется. Это тебе придется доказывать каждую цифру и каждое слово.

– Нет, ты будешь доказывать каждое слово, – ответил Алик, потрясенный подобным цинизмом.

– Сам ты… – не успела ответить Харева, как Алик бросил трубку.

Справедливого суда Алик не боялся, все необходимые документы лежали в ящике стола, но он понимал, что суд маленького нефтяного города далек от справедливости, а интрига, затеянная его ближайшим соратником, Сапой, поразила в самое сердце. Но кто хочет показаться нечестным? Сапа оправдывался красиво:

– Такой грязи в моем доме еще не бывало. И кто!? Харева – моя старая знакомая. Я ж ее от прокурора спас, когда она Фрицыка изрисовала и нахулиганила. Я ж ее в депутатах оставил, когда обманутые ею жители фенольных домов домогались ее отзыва. Она ж мне обязана. Кто б мог подумать?! Я перед тобой виноват. Извини.

– Не вините себя, – утешал Алик, понимая, что лучшего советчика, чем Сапа, ему не найти. – Вы же не могли предугадать, что так получится. Вас просто использовали.

– Это задание Матушки, несомненно, Матушки, – продолжал Сапа. – Ее подлые приемчики. Ты ей поперек горла. Но ведь мы так давно знакомы! И все в моем доме…

– Перестаньте, – Алик продолжал играть свою роль, пытаясь удержать возле себя пусть предателя, но весьма полезного предателя. – В принципе, я не пострадал…

***

В декабре началась регистрация кандидатов в депутаты для перевыборов действующего состава Думы маленького нефтяного городка, то есть для Алика подошел тот этап, который, как предупреждал его Сапа, журналисту преодолеть второй раз невозможно. Так и случилось.

ОТВЕТ

«Чтобы узнать, как устроен мир, не надо далеко ездить – достаточно осмотреться»

Неприятности сыпались на Алика одна за другой, и главной среди них была та, что на счет «Дробинки», который он открыл в банке, от достаточно обеспеченного населения маленького нефтяного городка не поступило ни копейки, несмотря на неоднократные просьбы, размещаемые Аликом как в своей, так и в городской газете.

«Конец близится, – понимал Алик. – Как прав Сапа! Народу действительно все до балды».

В довершение ко всему он узнал, что Семеныч уехал из маленького нефтяного города, не будучи уволенным и опозоренным, а на повышение в Екатеринбург. Это было слишком.

«За какие заслуги Семеныч получил повышение? – раздумывал Алик. – Неужели качества казнокрада так высоко ценятся? Конечно, нет. Просто там его никто не знает. Расхвалили его, наверное, наверху. А кто в Екатеринбурге читает газеты маленького нефтяного городка?»