Холодный счет

– Вы кого-нибудь знаете из этих «податься некуда»? – спросил Севастьян.

Он уже понял, что по документам имя жертвы не установить.

– Товарищ майор!

Веревкин указывал на парня, который шел по дорожке от главной парковой аллеи. Взлохмаченный, помятый, лицо припухшее, взгляд воспаленный, но не шатается, шаг твердый, хотя походка неуверенная. Он не сводил взгляда с покойной, челюсть с каждым шагом отвисала все сильнее. Севастьян обратил внимание на его нос, спинка распухла и поблескивала, отливая синевой. Похоже, по сопатке кто-то совсем недавно настучал. А кто-то платок свой носовой дал – кровь остановить. А потом обратно в карман положил.

Веревкин встал у него на пути, но Севастьян, положив руку ему на плечо, велел отойти в сторону. Метрах в трех от покойной парень споткнулся на ровном месте, равновесие удержал, но все равно присел на корточки и обхватил руками голову. Рот открыл, как будто хотел, но не мог закричать.

– Иван Вологдин? – спросил Севастьян.

Парень вздрогнул, услышав его голос, поднялся, повернулся к нему. Открытый рот искривлен, в глазах испуг.

Севастьян повторил свой вопрос, парень кивнул. Да, он и есть Иван Вологдин.

– Где вы находились в половине пятого утра?

– Дома. Ушел уже.

– Откуда?

– Здесь сидели… А что с Аллой? Она что, мертвая?

– Откуда вы пошли домой? И когда?

– Ну, сидели здесь, отдыхали…

– С кем вы подрались?

– С Лешкой.

– Причина?

– Да слово за слово…

– Лешка разбил вам нос? Алла дала вам платок.

– Да…

– Дальше что?

– Да ничего…

– Почему платок снова оказался у нее?

– Она забрала…

– Ей так важен был этот платок?

– Да нет, это я повел себя… ну, может, и неправильно… Что-то сказал ей, она вырвала платок.

– Вы набросились на нее, стали душить?

– Да нет же!.. Пацаны были, все видели, что я ушел! Психанул, ушел!.. Колька был, Мишка, Лешка, Верка… Все видели!

– Когда вы ушли?

– Светло уже было… Где-то в начале четвертого.

– Вы ушли, Алла осталась?

– Все остались.

– В половине четвертого уже никого не было, – сказала Ландышева. – Я выглянула, никого.

– Так в половине четвертого или в половине пятого? – Севастьян внимательно посмотрел на нее.

– Я вышла в половине пятого. А в половине четвертого просто выглянула. Не было никого.

– Рано для половины четвертого, – пожал плечами Севастьян.

Труп еще совсем теплый был, когда они подъехали. В принципе, тело могло и с половины четвертого на дорожке лежать. Может, разгоряченная пирушкой кровь долго остывала.

– Я не убивал! – мотнул головой Вологдин, ошарашенно глядя на Севастьяна, как будто он только сейчас понял, что его могут привлечь за убийство.

– С кем ты дрался? С Лешкой? Где живет?

Алексей Столяров жил неподалеку, на улице Свободы. В то время как сам Вологдин жил на улице Октябрьской, по другую сторону от парка. И все остальные из их компании – Колька, Мишка, Верка – жили в районе Октябрьской. Одна только потерпевшая Алла Горохова проживала по соседству со Столяровым.

– А все же из-за чего подрались? – по пути к улице Свободы спросил Севастьян.

В машину он садиться не стал, до нужного места недалеко, Парковая, проулок, а там и улица Свободы, дом восемнадцать. Алла жила там же, но в седьмом доме, чуть дальше, чем Столяров.

– Может, из-за Аллы?

– Да, видос там один смотрели, мне понравилось, Лешке – нет. Но, в общем, да, из-за Аллы. Он сам к ней когда-то клеился, а она меня выбрала.

Столяров из дома вышел не сразу. Сначала появилась мать, только затем он. Сонный, потерянный, подошел к калитке, зевнул, перегаром так пахнуло, хоть святых выноси. А перегар водочный.

– Что пил, Алексей? – спросил Севастьян, раскрывая перед его носом «корочки».

– То, что и все, – букой глянув на Вологдина, буркнул парень.

Похоже, он думал, что полиция интересуется им из-за драки. Презрение во взгляде, обида, но страха немного. Ровно столько, на сколько тянул штраф за драку.

– Пиво, джин… А водка? Дома добавил?

– Слегка… А что?

Парень он взрослый, лет двадцати, не меньше, вполне имеет право выпить водки, тем более дома.

– А домой когда пошел?

Оказалось, что домой Столяров отправился почти в районе пяти утра. И Алла с ним пошла, но еще на Парковой остановилась, сказала, что еще немного на скамейке побудет.

– И вернулась в парк? – спросил Севастьян.

– А я дальше пошел, – кивнул Столяров.

– Шел, шел, а потом вернулся. И навстречу Алла!

– Не возвращался я! – мотнул головой парень.

– Тогда кто Аллу задушил?

– Я откуда знаю… Что?! – встрепенулся Столяров и с отвисшей челюстью глянул на Вологдина. Тот закивал.

– Как это задушили?

– Прихожу, а она лежит. И полиция. – Вологдин взглядом указал на Севастьяна.

– Да нет!

– Вы в этой куртке возвращались из парка? – спросил Севастьян.

Столяров кивнул. И куртка, и джинсы на нем те же, в которых он проводил время в парке. Сейчас на ногах тапки, но Севастьян не поленился зайти в дом, а там, в прихожей, валялись снятые наспех кроссовки со свежими следами грунта на них. Севастьян сунул их в пакет и забрал с собой. А Столярову пришлось надеть калоши, больше ничего другого под рукой не оказалось.