Холодный свет далёкой звезды

– Я наделала глупостей, да? – Тихо проронила, ощущая чужое присутствие. В голосе понимание и вина. На глазах непрерывным потоком слёзы. Не истерика. Просто боль. Которая, наконец, нашла выход…

Не хотела повернуться, уговаривая себя, что просто не может. Тихо лежала, прикрыв глаза. Так нельзя, неправильно, но никто не останавливает и можно совсем немного побаловать себя.

– Спать хочу. Это успокоительное, да?

– Ты просто очень устала. – Внушительный шёпот над самым ухом и нежное прикосновение, которому хочется поддаться, только сил нет.

– Почему так больно? – Внизу живота снова заныло: действие обезболивающего препарата ослабевало.

– Швы разошлись. Я исправил.

– Теперь всё хорошо будет?

– Я очень хочу этого. – Прикосновение тёплых губ к виску, которое длилось всего мгновение. Секундная передышка для двоих, когда можно ни о чём не думать, а просто наслаждаться моментом.

– Ты сон, да?

– Да…

– Я очень хочу, чтобы ты был сном… Потому что не верю…

– Знаю. Спи, моя хорошая. – Поглаживающие движения по голове, ладонь ненадолго задерживаются там, где острыми перьями заканчиваются волосы.

– И не приходи ко мне больше. Не хочу.

– Я буду рядом. Всегда.

– Ты не даёшь мне дышать…

– Прости…

– Уходи. – Вымученно простонала, но не смогла сопротивляться, когда широкая ладонь накрыла её собственную. Когда спасительное тепло стало проникать в каждую клеточку тела. Глаза закрывались, сознание уходило куда-то далеко, а на душе действительно легко. Пусть на короткий миг, но этого хватит, чтобы научиться жить заново.

Ещё два дня, которые помнит смутно, проходили в периодических слезах, тихих неопасных истериках, упоении своим горем. А потом стало легче. Не то чтобы даже легче… Жалость утихла. Взяла себя в руки, заставляя жить дальше. А может, смирилась. Смирение всегда приходит. У кого-то раньше, кто-то, словно его не замечая, продолжает носить траур в душе. А у Лоры наступило время для своеобразного равновесия. Когда уже не плохо, но ещё и не хорошо. На окно вернулись шторы, в ванную комнату замки, отсутствие которых вдруг начало смущать. Акмаль, заглядывающий значительно реже, но всегда в неизменно хорошем настроении, радовал результатами свежих анализов. Его оптимизма не разделяла, но силилась улыбаться.

Ильдар больше не приходил… Рядом был. Всего одна дверь разделяла, но не входил, не беспокоил, выжидал, что ли… Или испытывал. Сложно было представить, о чём он думает, чего хочет добиться. Проще было дать волю эгоистичной натуре и подумать о себе. О своём будущем.

Вечерним посетителем стал Юрий Владимирович. Он вошёл без стука. Будто забыл поздороваться, на самом же деле, просто не захотел. Видимо, Ильдара поблизости не было. Иначе бы не пропустил. Хотя… Именно Гастило, несмотря на демонстративный интерес, позволял держаться вместе, задвигая амбиции, капризы, помогал понять, а иногда и убеждал в нужной себе точке зрения.

Лора взглянула на него иначе. Не как на опытного в любом, без исключения, вопросе, старшего товарища, а как на человека, в каждом действии которого был заведомый интерес. Каждое слово которого было продуманно. Он умел и постепенно вёл к тому, что хотел услышать. Сейчас его тактика больше напоминала «злого полицейского», который, в противодействие Акмалю, найдёт иного виновника. Об этом кричал его взгляд. Об этом сигнализировала жёсткая ухмылка.

Мужчина без возраста. Высокий, мощный, подтянутый. Сколько лет они знакомы?.. Почти восемь. А он так и не изменился. Седины в волосах стало больше, морщины глубже, но аура силы, власти, мужской магнетизм – не слабели. Ему ещё нет шестидесяти. Его последней любовнице нет и тридцати. Всегда знает, чего хочет, и всегда этого добивается. Сейчас он хочет вернуть в строй Ильдара. Дураку понятно, что Москвин, просиживая под палатой Лоры, забросил дела, забил на данные обещания и плевать хотел на возможные последствия.

– Ты зря обрезала волосы. – Заметил он вдруг, опуская приветственные речи, и ткнул указательным пальцем, не стесняясь демонстрировать отсутствие манер. – С длинными твой образ был бы законченным. Сейчас больше напоминаешь душевнобольную.

– Как мило с вашей стороны так меня приободрить. – Кисло улыбнулась в ответ Лора и внимательно глядела исподлобья.

– А ты чего ждала? Что, как и все, буду сдувать пылинки? – Скривился, глядя с отвращением, как на прокажённую.

– Хотя бы чуточку уважения, а так…

– Уважения к чему? – Сделал резкий выпад вперёд, опомнился и остановился, придерживаясь рукой за высокую спинку стула. – Ты ребёнка потеряла. Приношу свои соболезнования. Я тоже знаю, что такое терять, но это не позволяет тебя втягивать других. Тянуть за собой.

– Так, я вроде не звала никого. Мне и одной неплохо.