Холодный воздух подземелий (СИ)

Я заметал следы наших с Квиреллом «отношений», беспрекословно подчинялся ему во всем и даже демонстрировал свою признательность, чтобы заслужить его расположение.

Стыдно признаться, но я каждый раз, как собака, ластился к этому чудовищу, целовал ему руки и говорил, что люблю его, в надежде, что за это он сжалится надо мной и перестанет мучить. Я вел себя как маленькая шлюха, притворяясь, что мне было приятно его общество, и заверял в своей любви в то время, как на самом деле ненавидел его. Тогда я слишком плохо понимал психологию таких людей. Ему не была нужна ни моя любовь, ни моя преданность - ему приносили наслаждение только слезы и боль. Разумеется, он не верил ни в мою привязанность, ни в мои чувства к нему, или быть может, просто не обращал на них внимания, так как на меня самого ему было плевать. Я был объектом его похоти, обезличенным ребенком, от которого при первой же угрозе разоблачения он без сожаления бы избавился.

Меня методично и со знанием дела ломали, все глубже втаптывая в грязь, и я никогда не посмел бы просить кого-либо о помощи. Но даже моему терпению однажды пришел конец.

В один из разов Квирелл, утоляя свою порочную страсть, как будто сорвался с цепи и совсем озверел. Уже почти ночью он затащил меня сонного в ванную для старост и больше часа избивал и насиловал различными способами. Его толчки были слишком грубыми - он сильно порвал меня тогда и, испытав максимальное удовольствие от моих рыданий и криков, бросил голого посреди ванной в луже собственной крови. Несколько часов я один лежал на холодном мокром полу без движения и не мог встать. Казалось, что после такого можно желать только смерти, но именно в тот момент во мне запоздало проснулись ярость и желание мести, и я принял решение его убить.

Квирелл сам заложил мне в голову мысль о том, что я был дурен и испорчен, а у меня не было причин сомневаться в его словах - уже тогда для меня не существовало никаких моральных запретов, которые я не мог позволить себе нарушить.

К вопросу убийства я подходил скрупулезно и вдумчиво. Я искал такой способ, который обеспечит моему тирану длительные предсмертные мучения, поэтому простые способы, вроде удара ножом в грудь или шею, я даже не рассматривал. Я мечтал увидеть, как он извивается в агонии и умирает на моих глазах - так сильно я его ненавидел! Я лишь не знал, как заставить его это сделать и при этом не навлечь на себя подозрения.

Первым способом расправы, пришедшим мне на ум, была идея сжечь Квирелла. Зверства католической церкви, про которые нам рассказывали на Истории магии, очень вдохновляли мое больное жестокое воображение, и подобная казнь - страшная, мучительная, представлялась мне хорошим способом отомстить уроду.

Должно быть, вам сейчас дико слушать такие вещи из уст своего студента, но тогда мне, одиннадцатилетнему идиоту, который даже не мог представить, каково это - играть роль палача, мысль о сожжении живого человека не казалась чем-то ужасным и недопустимым. Единственное, что заставило меня отказаться от этой идеи, так это техническая сторона вопроса. Едва ли я бы смог привести свой замысел в исполнение незаметно для окружающих. Вопли Квирелла, которые я несомненно хотел услышать, привлекли бы множество ненужных свидетелей и могли помешать свершению акта возмездия.

Поэтому я оставил идею испробовать себя в роли инквизитора.

Сейчас несмотря на то что я спокойно рассказываю вам это, меня тошнит от самого себя, потому что теперь осознаю весь масштаб и ужас принятого мной решения, но в тот момент, планируя свое злодеяние, я еще совсем не знал, каково это - быть убийцей. Тогда в моей жизни существовала только эта новая маниакальная цель, я бы даже сказал, миссия - я думал о своей мести день и ночь, перебирая в голове варианты и составляя сценарий. Теперь все в моей жизни было подчинено этой безумной алчной цели - даже мои добровольно-принудительные походы на заклание к Квиреллу приобрели для меня иной смысл: я был послушен и таким образом целенаправленно усыплял его бдительность, по-прежнему, лицемерно уверяя в своей преданности и любви.

Прошло совсем немного времени, когда у меня родился новый изящный план. Изюминкой этого плана являлась возможность отомстить сразу двум ненавистным профессорам, которые в разной степени издевались надо мной в тот год. Первым, разумеется, был Квирелл, а вторым, как уже можно было догадаться, был профессор Снейп. -

Поттер на мгновение посмотрел на меня, и наши взгляды встретились. Я не увидел в его глазах ни малейшего смущения или замешательства. После признания в том, как его насиловал взрослый мужчина, заявление о желании отомстить мне за мои подначки прозвучало почти что по-детски. Я прищурился, но не счел нужным прервать его и с интересом ждал, что последует дальше.