Холодный воздух подземелий (СИ)

Вопль, огласивший лабиринт, был настолько пронзительным, что я испугался, что кто-то из жильцов подземелья мог слышать его отзвук. Квирелл кричал без перерыва, даже когда плита полностью замуровала келью, я слышал его приглушенные рвущиеся наружу вопли. Последним, что я видел в сужающемся проеме, было его белое перекошенное лицо с горящими глазами.

Как только основное дело было сделано, и каменная глыба превратилась в надгробие, я спокойно переломил палочку Квирелла в руке и, сложив ее в карман, быстрым уверенным шагом направился прочь из подземелий. Оттуда я сразу же отправился в комнаты уже бывшего профессора ЗОТИ. Заперев за собой дверь и сняв мантию, я разжег камин и начал выдвигать ящики и вышвыривать содержимое шкафов на пол. Я уменьшал вещи заклинанием и без разбору швырял их в огонь. Я не оставлял и не жалел ничего: одежда, бумаги, ценности, дорожные сундуки и чемоданы, артефакты и фотографии отправлялись в камин и сгорали там, превращаясь в пепел. Туда же отправились палочка Квирелла, его тюрбан и все его книги. Я занимался этим три с половиной часа. На рассвете комнаты выглядели так, словно профессор, собираясь второпях, оставил после себя лишь пустые ящики и прогоревшую золу в камине. Но для полной имитации его скоропостижного отъезда мне было необходимо сделать еще одно важное дело.

Из всех вещей на столе я оставил лишь перо и лист бумаги.

«Дорогой Альбус…», - фамильярно начал я письмо, обращаясь к директору. У профессора Дамблдора не должно было возникнуть сомнений, что к нему обращался сам Квирелл. Прочитав написанное несколько раз, я счел, что текст выглядит достаточно убедительно.

Заря уже окрасила небо на востоке в розовый цвет, поэтому я поспешно бросил перо в тлеющие угли и побежал в совятню.

Когда я прокрался обратно в спальню, был еще очень ранний час, и все естественно спали. Мое письмо директор должен был прочесть за утренней чашкой кофе, и тогда в исчезновении профессора не увидят ничего подозрительного.

Я упал на кровать, чувствуя себя совершенно изможденным и измотанным. Никакого торжества и триумфа я не ощущал - было лишь какое-то тупое опустошение и смертельная усталость. Осмыслить произошедшее я не успел, потому что моментально заснул прямо в одежде.

Проснулся я через несколько часов с тяжелой головой и муторным чувством тревоги, которое затопило мои внутренности изнутри, едва я открыл глаза. В спальне было пусто - наверняка, завтрак давно закончился, и никому не пришло в голову позвать меня с собой - уже тогда никому не было до меня дела. Не поднимая головы с подушки, я резко вспомнил произошедшее ночью. Страх пронзил меня, как острие гоблинского клинка. А что, если пока я спал, Квирелл сумел выбраться из своей темницы и сбежать?! Или кто-то из обитателей замка услышал его вопли и нашел его, выпустив на волю? Если это так, он непременно расскажет о том, что я натворил, и тогда меня вышвырнут из школы. Какой же я идиот, надо было просто заколоть его ножом, и все!

Трясущимися руками я надел очки и вышел из спальни. Нож по-прежнему оттягивал карман моих брюк, но теперь я знал, что ни за что не расстанусь с ним.

На носу были экзамены, но я не мог даже думать о том, чтобы что-то учить. До обеда я слонялся по замку и территории около него. Все выглядело таким обыденным: однокашники были привычно шумны и беспечны и кажется даже не подозревали о запертом в подземельях чудовище. Я принюхивался к воздуху, чтобы уловить хоть какие-то изменения, произошедшие в это утро, но все было пугающе спокойным.

На обед в Большой зал я пришел с единственной целью проверить профессорский состав. Я сел на привычное место, пододвинул к себе тарелку и сделал вид, что ем, хотя уже вторые сутки кусок не лез мне горло. Я незаметно разглядывал стол преподавателей. Место Квирелла ожидаемо пустовало. На соседнем стуле сидел профессор Снейп и что-то жевал, не обращая внимания на студентов. Остальные преподаватели ели, переговаривались и выглядели какими-то расслабленными (наверное, под влиянием жары) - ни в одном из лиц я не разглядел никакой настороженности или сосредоточенности, которая выдавала бы их подозрения. “Наверное, Дамблдор уже сказал им, что Квирелл уехал ночью”, - подумал я.

- Давай, Фредди, гони галлеон, - услышал я рядом с собой и обернулся.

Близнецы Уизли опять решали свои денежные споры.

- Я всегда знал, что ты нехороший человек, Джордж, обдирать родного брата на целый галлеон из-за какого-то вшивого бурундука в тюрбане - не это ли проявление скотского жлобства?

- Я просто учу тебя отвечать за свои слова, - Джордж спрятал золотую монету в карман и довольно хмыкнул, - говорил я тебе: Квирелл не протянет даже до экзаменов, а ты мне не верил.

- Не думал, что эта водяная крыса окажется слабее Уилсона - тот и то продержался до чар!