Холодный воздух подземелий (СИ)

В ту ночь я впервые задумался о том, как умирал Квирелл в течении тех нескольких дней, пока я ходил по земле прямо над ним. Я представлял, как он сидел в кромешной тьме, потерявший счет времени, и от тотального обезвоживания не мог даже плакать. Как с трудом разлеплял тяжелые веки и вновь закрывал глаза, потому что не мог видеть ничего, кроме окружавшей его черноты; как водил сухим языком по потрескавшимся губам и хрипел, мечтая, чтобы его мучения поскорее закончились. Едва ли в последние часы он мог думать о мести - в его мозгу не могло существовать ни единой мысли, кроме мечты о воде. Наверное, под конец он бредил и звал меня, до самой смерти надеясь, что я все-таки приду - ведь его мальчик всегда был так добр к нему…

Под утро я задремал и мне вновь приснился Квирелл, но в этом сне он был совсем другим: не было ни клыков, ни когтей, ни горящих глаз на его лице - он был совсем обычным и человеческим - сторонний наблюдатель, посмотревший на него такого, никогда не заподозрил в нем любителя насиловать детей. Даже я, глядя на него теперь, не испытывал ни ненависти, ни страха, будто встречал своего старого знакомого, с которым не виделся уже много лет.

- Что же ты натворил, мой маленький глупый мальчик? - ласково и слегка печально сказал он мне.

Во сне он казался мне таким же, как в тот день, когда мы занимались любовью на его кровати.

- Ты живой? - удивленно и недоверчиво ахнул я.

Квирелл посмотрел на меня с грустной нежностью.

- Конечно, дурачок. До сих пор не могу поверить, что ты и вправду хотел меня убить.

- Прости, - сказал я и заплакал во сне.

- Не плачь, малыш, все хорошо, я на тебя сержусь…

Я проснулся, не веря, что видел всего лишь сон. Слезы текли у меня по лицу. “Что же ты натворил”, - эхом звучало у меня в голове. “Что же я натворил?”. Горечь от совершенного мной злодеяния затопила меня, заставляя мое сердце снова и снова обливаться кровью. Впервые за все это время я вдруг страстно захотел, чтобы Квирелл и вправду был жив.

Но когда первое впечатление, произведенное этим видением, улеглось, реальность постепенно вернулась ко мне, и я вновь обрел способность холодно мыслить. Небольшая вероятность спастись у Квирелла все же существовала, и в моей душе поселилась слабая надежда, что в течении нескольких дней кто-то нашел его и незаметно отпустил на волю. Я прекрасно отдавал себе отчет, что Квиринус был крайне опасен, и в этом случае моя жизнь каждую минуту находилась под угрозой; но даже это не казалось мне теперь столь существенным по сравнению с тем преступлением, которое я возможно сумел совершить.

Проверить жив бывший профессор или нет было очень просто - если темница в подземельях окажется пуста, значит, ему все же удалось избежать смерти. Однако я ни за что не решился бы проверять это сам - подобного испытания я был не в силах вынести. Я решил, что попрошу об этом то существо, которое свободно может перемещаться по Хогвартсу и при этом не боится смерти. Ответ пришел сразу - мне нужно было договориться с призраком. Я поклялся себе, что, если окажется так, что Квирелл жив, я сразу же пойду к профессору Макгонагалл и расскажу ей всю правду от начала до конца, чтобы она и другие профессора знали, что опасный убийца на свободе, и тогда они возможно примут меры, чтобы защитить мою жизнь. О том, что делать, если худшее все же случилось, я не хотел даже думать.

Призрачная надежда грела меня в последние дни лета и, возвращаясь в школу на Хогвартс-экспрессе, я не мог дождаться прибытия, чтобы как можно скорее договориться с привидением, которое прояснило бы мои смутные догадки. Я так мечтал, чтобы Квиринус был жив, что почти поверил в придуманную мной версию его чудесного спасения, по которой призраки, привлеченные его воплями, находили место его заточения и сообщали об этом кому-то из профессоров, а уже те вызволяли глупого Квирелла из беды. Я был практически убежден в том, что все именно так и было, и оттого страшно разочаровался, когда Кровавый барон, которого я посвятил в свою тайну, заявил, что не слышал никаких воплей. Я все равно слезно просил его обыскать подземелья - у меня все еще оставалась слабая надежда, что Квиринус выбрался каким-то другим, неизвестным мне способом.

Призрак бродил под землей три дня, а на четвертый сообщил мне, что глубоко под замком в одном из темных туннелей есть плотно затворенный склеп, в который никогда не проникал луч солнца, где на каменном полу лежит мертвое человеческое тело, прикованное железной цепью. Но в том склепе так холодно и сухо, что мертвец практически не гниет - влага испаряется с поверхности его тела, и оно усыхает, не разлагаясь, как сорванные листья в жаркий день…

Надежда покинула меня. Я осознал, что стал преступником. Убийцей. В точности таким же, как Квирелл.