Холокост и православная церковь

Избежала ареста и другая насельница Кичевского монастыря, еврейка по происхождению схиигумения Салафаила (в миру Нина Линдебанова). Она родилась в 1890 г. г. Холм (Российская империя) в богатой еврейской семье и после видения ей в 14 лет Божией Матери убежала из родительского дома в Леснинский женский монастырь, где была крещена, и позднее приняла монашеский постриг с именем Агриппина. В 1920-е гг. она проживала в русском Хоповском монастыре в Сербии, а с 1936 г. — в Ки-чевском монастыре. Во время войны инокиня заболела раком, и когда надежды на спасение не было, обратилась к Богородице перед ее чудотворной иконой со словами: «Пречистая Дево, если оставишь меня жить, я никогда не покину Тебя!» Поэтому в 1945 г., когда русская община сестер во главе с игуменией Диодорой перешла в Благовещенский монастырь Белградской митрополии, выздоровевшая мать Салафаила осталась в Кичев-ской обители, где и скончалась в 1988 г. (ее могила сохраняется на монастырском кладбище)³²².

Некоторые известные представители русской церковной эмиграции в Македонии все же погибли от рук оккупантов и их сторонников. Среди них был игумен Иулий — настоятель Карпинского монастыря Пресвятой Богородицы вблизи г. Кумано-во Скопленской епархии. В 1944 г. он был обвинен в том, что укрывал в монастыре партизан и помогал им, арестован, вывезен в с. Страцин, где после пыток убит. Другой русский эмигрант, игумен Вениамин, настоятель монастыря Св. Наума Охридской епархии, в 1942 г. был убит по дороге из Пресны в с. Трпейца, вблизи г. Охрида, вероятно, сотрудничавшими с итальянскими оккупантами албанскими националистами³²³. В целом же положение эмигрантов из России в период оккупации Македонии было очень сложным. Современный македонский историк А. Стерьов-ский писал, что русские считались «врагами Рейха и Болгарии». Их положение было сходным с положением евреев: ограничение в передвижении, отсутствие продовольственных, промтоварных карточек и т. д.³²⁴

Особо следует остановиться на деятельности архиереев, управлявших Берлинской и Германской епархией Русской Православной Церкви за границей — до 1938 г. архиепископа Тихона (Лященко)³²⁵и в 1938–1945 гг. архиепископа (с 1942 г. митрополита) Серафима (Ляде)³²⁶. Первый из них до 1937 г. имел своим секретарем и адвокатом Н.Н. Масальского, высланного в конце концов из Германии за частично еврейское происхождение. Причем архиепископ Тихон всячески старался оставить Масальского при себе до последней возможности. В автобиографической книге полковника К. Кро-миади сообщается, что, стараясь помочь евреям, «архиепископ Берлинский и Германский Тихон приходивших к нему с просьбой русских евреев крестил и выдавал им свидетельства о крещении. К сожалению, это им не помогло и гестапо потребовало от Синода убрать Тихона из Германии. В результате архиепископ Тихон был отозван в Сремские Карловцы, а его ближайшие сотрудники были репрессированы… В. Левашов был посажен в тюрьму, граф А. Воронцов-Дашков предупрежден, что если не успокоится, то будет выслан из страны, а у К. К[ромиади], представителя от германской епархии на заграничный собор в Сремских Карловцах, Гестапо отобрало документы с запретом покидать страну и с угрозой быть арестованным»³²⁷. Правда, это сообщение не совсем точно. Существовал целый комплекс различных причин отставки архиепископа, и сведений о репрессиях его «ближайших сотрудников» в архивах обнаружить не удалось.

Сменивший Владыку Тихона митрополит Серафим (Ляде) благожелательно относился к евлогианам, зачастую спасая их от репрессий гестапо. 28 июля 1938 г. должно было состояться его первое совместное богослужение в Берлине с евлогианскими священнослужителями, в частности с архимандритом Иоанном (Шаховским). Накануне к Владыке Серафиму и в гестапо поступило анонимное письмо с требованием «защитить нашу Церковь от вторжения в нее иудо-масонских сил, старающихся замаскировать себя путем совместного служения с нашим духовенством». Но богослужение все-таки состоялось, что явилось одной из причин, спасшей архимандрита Иоанна от высылки³²⁸.

Еще более характерно дело евлогианского архиепископа Брюссельского и Бельгийского Александра (Немоловского). В 1938–1940 гг. он неоднократно в своих проповедях и обращениях к пастве резко осуждал деятельность нацистов. Например, 31 июля 1938 г. в своей проповеди говорил: «Нам посланы страшные испытания… В Германии жестокий варвар Гитлер уничтожает Христианскую веру, одновременно насаждая язычество. Мы молим Бога, чтобы он спас эту страну от этого ужасного человека, так как там еще хуже, чем в советской России». В других выступлениях Владыки осуждалась также и расовая теория Гитлера. После оккупации Бельгии архиепископ был 4 ноября 1940 г. арестован гестапо. С укрепленной на груди табличкой с надписью «Враг № 2» он оказался перевезен в тюрьму Аахена, а затем Берлина. Митрополит Серафим (Ляде) сумел вызволить Владыку Александра из заключения, взяв его на поруки и поселив при русском храме в Тегеле, где последний оставался до конца войны³²⁹.