Холоп

Анастасия сделала знак Павлу Григорьевичу вернуться к монитору.

– Смотри!

Гриша выезжал из конюшни верхом на серой в яблоках лошади. В руке он держал штакетину, вырванную из забора.

Камеры переключались, показывая Гришу, скачущего по опустевшим улицам деревни. Никто уже не следил за периметром, откуда на площадку заезжали полицейские и телевидение.

– Герой! – воскликнул торжествующий психолог Лев.

– Офигеть! – растерянно улыбнулся Павел Григорьевич.

– Ребята, мы в жопе, – шепнула Анастасия, заметив незваных гостей с мигалками, но ее уже никто не услышал.

Гриша галопом проскакал в сторону площади.

Толпа раздалась, пропуская его к шатру.

Лиза аж подпрыгнула от радости, сжав кулачки. Да! Да! Вернулся!

Гриша со штакетиной наперевес несся прямо на каскадера, изображавшего славного татарского воина Улугбека.

– Разошлись! Зашибу нафиг! С дороги, твари! Отошли от нее!

«Травма на площадке, инвалидность, пожизненные выплаты», – включился счетчик в голове у Павла Григорьевича, но гордость за сына заставила отбросить меркантильные страхи.

Тем более что предусмотрительные Азамат и толмач успели залечь под телегу, а опытный каскадер Улугбек смог ловко отклониться от удара.

Штакетина вылетела из рук Гриши, но Улугбек после секундного замешательства сделал вид, что сражен, ловко упал и на всякий случай откатился в сторону, чтобы не попасть под копыта.

Гриша придержал лошадь, рывком поднял Лизу к себе на седло и крикнул:

– Эгегей!

Потрясенная массовка безмолвно наблюдала, как Гриша, обняв Лизу, поскакал в сторону леса.

С противоположной стороны на площадь уже въезжали полицейские машины.

«Вернулся! Не испугался! Он вернулся за мной!» – повторяла Лиза про себя, прижимаясь к плечу разгоряченного Гриши. Проскакав по главной улице, они направились в сторону реки.

Тем временем полицейские высыпали из машин и окружили на площади крестьян вместе с татаро-монголами.

Майор Сапонько взял мегафон.

– Здравствуйте, товарищи сектанты. Всем оставаться на своих местах. Кто у вас тут главный?

Артисты молча смотрели на майора, Любаша показала язык противной выскочке Полине, которая удивленно оглядывала колоритных представителей орды.

Из рации раздался недовольный голос психолога Льва:

– Так, я не понял, а почему у нас посторонние в кадре?

Прошка подошел и махнул рукой.

– Пойдемте, я вас в аппаратную провожу. Там всё начальство.

На всякий случай, положив руку на кобуру, майор Сапонько в сопровождении телевизионщиков проследовал за парнем в войлочной шапке.

На втором этаже патриархальной мельницы обнаружилась вполне современная аппаратная с мониторами, камерами, звуковым оборудованием.

Психолог Лев, продюсер Анастасия и инвестор Павел Григорьевич застыли перед дверями в ожидании гостей.

Омоновцы резко выбили дверь перед майором, наставили оружие на присутствующих.

– Здрасте, граждане, – объявил Сапонько. – А потрудитесь-ка объяснить, что тут у вас происходит?

– Кино снимаем, – пожал плечами Лев.

– Свадебное, – пояснил Павел Григорьевич.

– Чего? – удивился майор.

Лев сделал элегантный жест рукой, как бы нисходя со своих эстетских котурнов вниз, к приземленной публике.

– Корпоративный фильм специально для свадьбы.

Павел Григорьевич привлек к себе Анастасию.

– Я жених. Это моя невеста. Свадьба у нас скоро.

Чуть не падая в обморок то ли от испуга, то ли от радости, Настя подтвердила.

– Нуда...

Обнявшись, они смотрели на майора Сапонько, словно ожидая поздравлений. Находчивый Лев вынул из холодильника бутылку шампанского.

– Шампанское будете?

Майор кашлянул.

– Спасибо. На службе не пью.

Омоновцы прыснули от смеха, тут же осеклись. Сапонько добродушно прикрикнул:

– Чего ржете? Поехали отсюда!

Как только майор с омоновцами покинули аппаратную, Лев схватил рацию для связи со Снайпером.

– Где они?

– Преследую, – ответил голос Снайпера сквозь хрипы, и связь оборвалась.

– Вышли из зоны доступа, – пояснил Лев.

Павел Григорьевич вздохнул.

– Вы там смотрите... Это не опасно? Свалится с лошади, голову еще разобьет...

– Лиза его поддержит.

Павел опустился в сафьяновое кресло.

– А может, не надо? Может, пусть всё узнает?.. Лев покачал головой.

– Нет. Это будет провал нашей успешной терапии.

Гриша упоённо и вполне уверенно направлял Кудряшку вскачь по лестной тропе – а ведь научился ездить верхом всего-то неделю назад! – и Лиза чувствовала, как полет лошади и близость любимого соединяются в едином порыве радостной надежды.

Надо остановиться и всё ему рассказать.

Всё равно они уже выехали из зоны действия камер и раций, никто не услышит.

Надо сказать, что деревня, барский дом, сам барин и его семья – это был проект. И он, Гриша, никакой не холоп, а просто пациент – ну или жертва – дурацкого психологического эксперимента.

Там был поддельный мир с искусственными птицами и замаскированными камерами. Но лошади в нем были настоящие. И она, Лиза, настоящая. И ее чувства тоже настоящие, потому что она...

В эту минуту Кудряшка на полном скаку вынесла их на бензоколонку, стоящую на трассе Москва – Калуга. Лиза перехватила поводья, удержала лошадь.

Гриша в шоке оглядывался вокруг.