Холостячка

Кэт: Если бы «Камера для щеняток» работала в загробном мире, уверена, именно ее выбрала бы твоя бабуля, чтобы посылать тебе с небес вкусняшки.

Руби: Благодарю, ба! А мы вернемся сразу после короткой рекламы.

* * *

Би училась в старших классах, когда ее старший брат Джон обручился. Кэрол – его подростковая любовь – после школы последовала за ним и его футбольной стипендией в университет Кента. Би вспомнила День благодарения, на котором пара объявила семье о помолвке – все счастливо закричали и принялись обниматься, а Боб достал из высоченного шкафа пыльную бутылку виски, и за здоровье молодых выпила даже Би.

Тогда на празднике также присутствовала подружка среднего брата Тима по колледжу, Тина, и Би заметила в ее взгляде зависть, когда Кэрол и Джон позировали для фотографий. Би надеялась, что она-то получше скрыла свою собственную зависть. Наблюдая за Джоном и Кэрол – как они улыбались друг другу до ушей, как во время ужина держались за руки под столом, – Би чувствовала жуткую тоску, причиняющую почти физическую боль. Она отчаянно мечтала о подобных отношениях и при этом едва ли верила, что они у нее когда-нибудь будут.

И года не прошло, как обручились Тим с Тиной. Если Кэрол и показалось, что Тина пытается украсть ее минуту славы, ей хватило такта смолчать. Би была подружкой невесты на обеих свадьбах. На первой ее нарядили в платье из темно-синего атласа, на второй – из персикового шифона. Оба наряда ужасно на ней сидели, поэтому Би поклялась, что на ее свадьбе (если до этого когда-нибудь дойдет дело) подружек невесты не будет.

Следующие несколько лет на всех семейных праздниках Би и младший из ее трех братьев Дункан выступали единым фронтом, закатывая глаза на телячьи нежности старших братьев и их жен – а вскоре и детей.

– Умоляю, прикончи меня, если моя жизнь когда-нибудь превратится в подобное, – прошептал Дункан во время невыносимо шумного пасхального завтрака, который включал в себя крики одного младенца c коликами, эпичную отрыжку другого и монументальную истерику двухлетки.

– Аналогично, – согласилась Би, преисполненная благодарности за то, что у нее есть хотя бы один союзник на семейных сборищах, где она все больше чувствовала себя не в своей тарелке.

Однако в двадцать с небольшим Дункан познакомился с Джулией – коллегой из дизайнерской фирмы в Колумбусе, красавицей с длинными каштановыми волосами, в очках «кошачий глаз» и с красной помадой. Она была веселой, умной и непринужденно крутой. Когда Би впервые ее встретила, то сразу поняла, что потеряла брата. С ней Дункан заметно изменился – прежде отстраненный и саркастичный, он стал внимательным и заботливым.

Дункан и Джулия поженились три года спустя, а в декабре у них родился первенец; Би познакомилась с их новорожденной дочерью на прошлое Рождество – на первом семейном сборище, на котором все трое братьев появились с детьми.

В то рождественское утро, меньше трех месяцев назад, все собрались у рождественской елки в пижамах, чтобы открыть подарки. Би смежила веки и представила рядом с собой Рэя, нежно поглаживающего ее спину, в то время как вокруг носились и кричали дети. Она перенеслась в прошлое и наложила его на все семейные воспоминания: вот Рэй смеется над ее ужасными платьями на свадьбах старших братьев и шепчет на ухо, что ему не терпится их с нее сорвать; вот Рэй обнимает ее и нежно покачивает в такт музыке во время первого танца Дункана и Джулии; вот сжимает ее руку, пока Джон и Кэрол позируют для счастливых фотографий, и говорит: «Не волнуйся, Би. Когда-нибудь на их месте будем мы».

Прошедшее Рождество выдалось худшим на памяти Би.

И теперь, три месяца спустя, Би, которая никогда не приводила домой парня, летела в Колумбус на самолете в сопровождении десяти поклонников, передвижной съемочной группы и тонны оборудования – чтобы пригласить в семью миллионы любопытных американцев.

Ее не тревожило, что родные будут грубы с парнями; честно говоря, она на это даже немного надеялась. Гораздо хуже, если маме по-настоящему понравится кто-то из парней и она начнет донимать Би замечаниями типа: «Ну почему у тебя так и не сложилось с тем милым французом? А как насчет того профессора? Он же такой очаровательный, такой умный!»

«Да уж, действительно, мама, я была невероятно очарована, когда он буквально от меня отпрянул, настолько ему была отвратительна мысль меня поцеловать. Мы просто созданы друг для друга».