Холостяк (ЛП)

— Ты будешь рада узнать, что Наташу и Тенли практически исключили из нашего маленького круга общения. — Поппи говорит тихо. Именно таким тоном она делится инсайдерской информацией. Слухами. — После того, что они сделали с Кейром... Что они сделали с тобой...

Ей не нужно продолжать. Нет смысла напоминать худшие моменты моей жизни.

— Знаешь, мы все думаем, что они заманили Кейра в ловушку. Наташа всегда так тебе завидовала, да и Тенли хотела то, что было у тебя. Она копировала твой макияж, стрижку, обувь и сумки. Она даже украла твоего стилиста. — Поппи продолжает болтать, и я на секунду отключаюсь.

— Меня не волнует, что они использовали Кейра. Он проглотил наживку. Это все, что имеет значение. Ничего уже не вернуть. Я больше никогда не буду ему доверять.

— О, милая, я знаю. — Поппи сочувственно стонет. — Все было так ужасно. Это никогда не должно было случиться с тобой. Ты этого не заслужила. Во всяком случае, теперь можно вернуться домой.

— О чем ты говоришь?

— Последние два месяца Наташа отдыхает на Мальдивах. Предположительно. А Тенли вернулась в Лос-Анджелес к своему папику. Я бы очень удивилась, если бы эти двое снова появились в этом городе. — Поппи на мгновение замолкает. — Прости. Только что принесли еду. Меня тошнит от курицы, брокколи и сладкого картофеля. Я не ела по-настоящему уже несколько месяцев. Эй, ты должна вернуться в эти выходные. Моя сестра, наконец, съехала, так что у меня свободна комната для гостей.

— Я не знаю.

— Да ладно тебе, — хнычет она. — Утром я пришлю за тобой своего водителя, и он привезет тебя в воскресенье вечером. Тебя не было слишком долго. Я скучаю по тебе. Серьезно. Ты была моей лучшей подругой. И все еще продолжаешь ею быть. Ты знаешь, что я люблю тебя в миллион раз больше, чем любую из этих сучек.

Я смеюсь.

— Пожалуйста! — просит она. — Не заставляй меня умолять.

Я молча обдумываю ответ.

— Я не принимаю «нет» за ответ, — говорит она. — Дай мне свой адрес, и я пришлю за тобой Карлоса завтра в девять часов. Когда ты в последний раз делала прическу? Я могу позвонить Катинке и узнать, не примет ли она тебя. Потом мы можем пройтись по магазинам. Поужинать у Джузеппе на Пятой. Выпить немного в Бар-Грей. Все, что захочешь.

Звучит неплохо. Это действительно так. Я заправляю волосы за ухо, касаясь пальцами улыбающихся щек.

Я сдаюсь.

— Прекрасно, Поппи. Я напишу тебе адрес.

— Ура! Я так взволнована. Ты даже не представляешь.

Параллельный входящий вызов подает звуковой сигнал, и я смотрю на экран телефона. Это Эудора.

— Я должна идти, — говорю я.

— Не забудь написать мне.

— Не забуду, — Я заканчиваю разговор с Поппи и принимаю входящий. — Эудора, привет.

— Серена, — выдыхает она. — Я так рада, что вы ответили.

— Что происходит? Все в порядке?

— Нет.

Мое сердце колотится, и я откидываюсь на подушки.

— Что случилось?

— Ваш отец, — говорит она. — Он упал. Ударился головой. Не мог встать. Думаю, он что-то себе сломал.

Так много вопросов проносится в моей голове, например, почему с ним была Эудора? Что случилось с ее оплачиваемым отпуском? Но все это не имеет значения прямо сейчас.

— Где Вероника? — Мой голос звучит сердито.

— Я не знаю, дорогая, — говорит Эудора. — Она уехала сегодня утром. Сказала, что у нее есть дела в городе, и она вернется только после наступления темноты.

Конечно.

— Где он? — спрашиваю я.

— Скорая помощь забрала его в больницу «Доброго Самаритянина» в Амхерсте, недалеко от поместья Хиллдейл. Вам надо приехать.

— Постараюсь добраться туда как можно скорее. — Я заканчиваю разговор. Мои пальцы дрожат, мысли разбегаются, пока ищу в контактах номер Дерека.

Не знаю почему, но инстинкт подсказывает мне сначала попросить его о помощи, и я уже в нескольких секундах от нажатия кнопки «отправить», когда дверь квартиры распахивается.

Он стоит в дверном проеме с портфелем в руке, галстук на шее ослаблен. Я бросаю взгляд на часы — едва перевалило за половину второго. Он не должен быть дома.

Тяжелые шаги Дерека заполняют открытую квартиру. Судя по выражению в его глазах и напряжению в плечах, он все еще в том же настроении, что и утром. Возможно, еще хуже.

Но сейчас я не могу думать ни о нем: ни о его мужской истерике, ни о смехотворной реакции на то, что он не добился своего.

Мои руки дрожат, телефон выскальзывает из пальцев и с глухим стуком падает на коврик. Наклонившись, я хватаю его с пола, поднимаюсь и делаю несколько шагов в сторону кухни, где Дерек просматривает почту с таким видом, как будто она ему отвратительна.

Он останавливается на мгновение, смотрит на меня, затем на почту и обратно. Его лицо мрачнеет.

— Что с тобой?

— Хм, — мои губы и голос дрожат. — Я...

— Что? Говори.

— Мой папа упал. Он в больнице. — Мои глаза затуманиваются, и я пытаюсь сморгнуть слезы. — Мне нужно быть с ним, и я...

Дерек хватает ключи со столешницы, выражение его лица внезапно смягчается.

— Поехали.

Глава 23

Дерек