Холостяк (ЛП)

— Это не тебе решать. — Я наклоняюсь ближе. — И, кроме того, я говорю тебе. Ты тот человек, который мне нужен. Ты единственное, что мне нужно.

Покусывая нижнюю губу, она глубоко вздыхает и кивает.

— Хорошо. Я поеду с тобой домой, Дерек.

— Обещай мне кое-что, — говорю я.

— Что угодно. — Золотисто-рыжие волосы обрамляют ее милое лицо, но все, что я вижу, это мерцающий взгляд ее голубых глаз.

— Когда станет сложно, а так и будет, потому что, признаю, я не самый простой человек, и со мной бывает тяжело, — говорю я. — Что бы ни случилось, не убегай.

— Обещаю.

— Я серьезно — никаких стен. Только ты и я против всего мира. Когда нам станет трудно, мы разберемся с этим вместе.

— Мне это нравится. — Она нежно меня целует и кладет голову мне на плечо. — Это именно то, что мне нужно.

Я провожу ладонями по ее бедрам, сжимая идеальную попку, и прикусываю нижнюю губу Серены.

— Не могу дождаться, чтобы отвезти тебя домой. Туда, где ты должна быть. В нашей постели. — Мои слова — хриплое рычание. Мой член — бомба замедленного действия. — Ты самое великолепное создание, которое я когда-либо видел, Серена. И я никогда не отпущу тебя.

Эпилог

Серена

Пять лет спустя

Хруст гравия под шинами возвещает о возвращении Дерека с работы. Сейчас полшестого. Ужин в духовке, а по заднему двору бегают девочки, с хихиканьем гоняясь за бабочками.

Хейвен — замечательная старшая сестра для Хэдли, и в лучшие дни они неразлучны. В худшие они ссорятся, как и все сестры, и мы прилагаем все усилия, чтобы не смеяться.

Дерек так хорошо умеет находить с ними общий язык. Он их понимает. И он терпеливый, мудрый и отзывчивый. Им так же повезло называть его своим отцом, как и мне повезло называть его своим мужем.

Дерек привык к девчачьим разборкам, и, судя по некоторым рассказам о его младших сестрах, я понимаю почему.

Я люблю шум. Хаос. Смех. Слезы. Я не обменяла бы это ни на что, потому что это и есть настоящая жизнь.

Мой уже четыре года как муж шагает через лужайку нашего отреставрированного фермерского дома и останавливается, чтобы подарить поцелуй сладкой малышке Харпер, лежащей на моих руках, а затем поцеловать меня в макушку.

— Привет, любовь моя, — приветствую я его. Я не могу хмуриться в его присутствии, потому что после всего, что произошло, Дерек Роузвуд все еще мое счастье.

Никто никогда не боролся за меня так, как он. Он сопровождал меня сквозь все взлеты и падения. Дерек поддерживал меня после того, как претензии к нему были обоснованы и доказаны, и он никогда — ни разу — не обвинил меня, когда получил личный выговор. Он поздравлял меня, когда Вероника в суде признала себя виновной, когда судья отказался удовлетворить просьбу ее адвоката о сокращении срока ее тюремного заключения. Дерек также был рядом, когда Вероника после суда бросила моего отца, поняв, что не получит ни цента от поместья. И он также был рядом со мной в тот день, когда мой отец отошел в мир иной в хосписе.

Мы безумно богаты. На наших счетах лежат сотни миллионов долларов, которые мы намерены в основном раздать. Наша любовь и эта прекрасная жизнь, которую мы создали, бесценны.

— Что на ужин? — спрашивает он.

— Лазанья, — говорю я. — По рецепту Блисс. Деми и Ройал тоже заедут. Я попросила Кайлу не приходить до семи — хочу, чтобы Хейвен хорошо поела перед своими выходными с мамой.

Вскоре после того, как мы с Дереком официально поженились, он потребовал полную опеку над Хейвен и победил. Я никогда не видела Роузвудов такими счастливыми, но, думаю, самым счастливым маленьким человечком была сама Хейвен. Она принадлежит Дереку.

Нам обоим.

— Здорово. — Он улыбается, глядя на меня так, будто только что выиграл в лотерею. Но это его обычный вид — он такой с тех пор, как четыре года назад сделал мне предложение на водопаде Марипоза.

— Что? — спрашиваю я.

— Почему ты так добра ко мне? — Дерек наклоняется и целует меня. Уверена, что на вкус я как томатный соус и чеснок, но он не жалуется.

— Папочка, папочка! — Моя трехлетняя рыжая копия, Хэдли, задыхаясь, подбегает к Дереку и обнимает его за ноги.

Он ставит свой портфель на землю и поднимает ее. Маленькими ручками она обнимает его шею и целует в щеку, когда девятилетняя Хейвен врезается ему в бок, почти заставляя потерять равновесие.

— Привет, папочка. — Хейвен обнимает его, и он взъерошивает ее пушистые светлые волосы. — Мы скучали по тебе.

— Я тоже скучал по тебе, детка. — Он притягивает ее к себе, а его взгляд возвращается ко мне. — Я скучал по всем вам.

— Мы любим тебя, папочка. — Хейвен прижимается лицом к его пиджаку, сияя своей щербатой улыбкой.

— Я тоже вас люблю, — говорит он. — Давайте заходить. Идите, умойтесь перед ужином. Тетя Деми и дядя Ройал скоро будут здесь.

Сейчас поздняя осень, этим пятничным вечером солнце заходит рано, окрашивая небо в теплые розовые, оранжевые и желтые цвета. Только переехав в пригород, я открыла для себя красоту закатов.