Холст

– Расскажите мне подробнее. Что все-таки тогда произошло. Ну, тот случай, после которого на вас все ополчились. Всё равно идем вместе до корпуса, – спросил Евгений Павлович. –Я только поверхностно знаком с этой ситуацией. В основном по слухам. Ну, и немного читал в газетах.

– В конце сентября поздно ночью в мое дежурство к нам доставили мальчика. Он был без сознания. Его привезли сразу ко мне в реанимацию. После осмотра я предположил множественные переломы. Визуально были видны открытые переломы в обеих ногах ниже колен. Кровотечения к моменту его прибытия уже не было. По одежде было видно, что он потерял очень много крови. Поэтому при открытом переломе как такового кровотечения уже не было. Я его сразу отправил на рентген. По результату рентгена у него была сломана почти половина ребер, как я и сказал, открытый перелом обеих ног, и закрытый перелом плечевых костей обеих рук. Я уже не говорю о множественных гематомах на лице, голове и животе. Было также проникающее ранение в живот.

Тело парня было сильно переохлаждено. Особенно переохладились нижние конечности. Кровь к ним не притекала. Со слов медсестры, которая привезла его на скорой помощи, было ясно, что он пролежал под завалом несколько часов. Может, пять или семь. Мы подключили его к аппарату искусственного дыхания. При промывке ран я обратил внимание, что в зоне открытого перелома было много фекальных масс. Судя по всему, все это время те места, где были переломы, находились в сточной воде или в канаве. Тогда я точно не знал.

Я предположил, что это может привести к заражению крови. Мы поставили общий наркоз. После очистки и обработки всех ран я провел операцию на ногах и в брюшной полости. У него были разорваны желудок и почки. Но меня сильно смущали его посиневшие ниже перелома ноги. Решил оставить, как есть. Нона всякий случай наложил временные швы. На следующий день и через день пациент не пришел в себя. Я проверил место операции на ногах и пришел к выводу, что кровь не поступает ниже перелома. Налицо было отмирание тканей, что могло привести к заражению крови. В кровь могло попасть все что угодно.

Тогда, в срочном порядке я принял самостоятельное решение ампутировать конечности выше колен. Мальчик итак был очень слаб. Если тянуть время, то мы бы его потеряли. Чтобы не терять время, я провел ампутацию без сбора консилиума врачей.

–Это нехорошо, – еле слышно промычал Евгений Павлович. – Очень опрометчиво с вашей стороны. Что дальше, я внимательно слушаю?

– Операция прошла успешно. Но после для меня начался самый настоящий кошмар. Отец мальчика сильно негодовал. Он бросался на меня с кулаками. Хорошо, что рядом были мужики, они его оттащили от меня.

– Да, повезло!

– Отец мальчик настаивал на том, что я совершил врачебную ошибку, кричал, что я отрезал ребенку ноги просто так. Он вызвал наряд полиции. Потом откуда-то журналисты появились. А я ведь в первую очередь думал о жизни этого мальчика.

– Успокойтесь, Денис Валерьевич. Помните о холодной голове. Говорите спокойно, не нужно кричать.

– Потом собрался консилиум хирургов, а после, к ним присоединились следователи. Один хирург, приехавший из столицы, проанализировал ситуацию.

– Как его зовут?

– Не помню уже. Я его раньше не знал. Тогда было столько различных имен, всех и не упомнишь. Так вот, этот самый приезжий сказал, что ампутация была произведена ошибочно. Это был окончательный вердикт и крах моей хирургической карьеры, – Денис Валерьевич молча потупился в асфальт.

– В каком смысле вердикт, не понял?

– Следователь, прокурор, отец ребенка, все жители города, все они ухватились за эту ложную правду. На меня завели уголовное дело. Долгое время шло расследование моих действий. Обо мне писали, как о шарлатане. Какая-то из газет меня и вовсе назвала каннибалом. Некоторые хирурги были на моей стороне. Вы их знаете. Но с их мнением никто не считался. Утверждали, что они со мной заодно. Только через полгода все признали, что мои действия были правильными.

– Слухи рождают домыслы, а домыслы формируют ложную правду. – Евгений Павлович вздохнул, – как мне все это знакомо. А вы знали, какие слухи ходят об архитекторе нашего больничного комплекса?

– Вот я и говорю, меня обложили со всех сторон этой самой ложной правдой. Скоро и сам в нее готов был поверить. Об архитекторе знаю только то, что он не захотел пойти по стопам отца, а решил обучаться архитектуре. И чтобы как-то ублажить своего старика, сделал из больницы то, что сейчас мы видим.

– Денис Валерьевич, я знал этого старика при жизни. Андрей Александрович был исключительным хирургом. Поверьте, нет ничего общего между слухами и настоящей правдой. Он сам не захотел, чтобы его сын пошел по его стопам. Спустя много лет хирургической практики я начал понимать, почему он так решил.

– Я этого не знал.

– Сейчас я вас еще больше удивлю. Много врачей, которые здесь работают долгое время, знают об этом. Но предпочитают верить слухам. Видимо, выдуманная правда им больше ласкает слух, – Евгений Павлович громко рассмеялся.