Хонас и розовый кит

Меня будит Пабло. Я спал не больше пяти минут. Приехал полицейский инспектор. Его живот закрывает практически все мое поле зрения. Узнаю усатое лицо инспектора Хуареса.

Патрокл представил меня своим зятем.

– Молодой человек, мне кажется, мы раньше встречались, – говорит он, – но не помню, где имел честь вас видеть.

– Если бы я был привязан к стулу и мне в лицо светила лампа, вы меня узнали бы. Вы меня как-то задержали.

– Смотрю, вы любите шутить.

– Правда. Это было на границе с Бразилией.

– Не может быть. Я мошенников вижу издалека. И всех, кого задерживал, помню очень хорошо. Я полагаюсь больше на память, чем на картотеку преступников, – этим безапелляционным утверждением полицейский покончил с делом.

Он потолстел, его брюхо нависало над ремнем, как выступ скалы, готовый вот-вот обвалиться. Присутствие Хуареса меня тяготило. Он напоминал мне полицейских из сериалов, которые в начале истории пашут в глуши, а когда действие переносится в город, чудесным образом оказываются и там. Прием, придуманный для экономии на актерах. Удивительно, но жизнь прибегает к приемам и вольностям сценаристов.

– Мне доложили, что вы препятствуете вскрытию, – сказал инспектор Патроклу.

– Я категорически против и выставлю взашей того, кто осмелиться снова завести об этом разговор. В мои времена следователи не выпускали кишки из беззащитных трупов, чтобы разобраться в деле. Они отправлялись на улицу, чтобы все разузнать. Обычно со своим делом они справлялись, – вскипел Патрокл.

– Я следователь старой закалки. Работаю быстро и успеваю раскрывать множество дел… Единственная моя проблема – дефицит ресурсов. Правительство нам не помогает и очень мало платит. Иногда транспорт заправить нечем. Мы сталкиваемся с тысячей проблем, затягивающих наши действия. Но если семья берет на себя оплату определенных расходов…

– Мы об этом подумали, – отвечает Патрокл. – За разгадку этой тайны назначена приличная сумма. Отец парня тоже заплатит… О своей предоплате поговорите завтра с моим сыном, – он указал на Пабло, велев тому: – Завтра не забудь отдать деньги следователю, – затем спросил Хуареса: – Есть у вас какие-то соображения по поводу этих смертей?

– Я начал знакомство с делом и пришел к выводу, что молодые люди погибли между восемью вечера и семью утра по неустановленной причине. Тела были обнаружены на кровати, что, однако, не означает, что они умерли там. Полагаю также, что у них не было возможности позвонить или зафиксировать письменно произошедшее с ними. До сих пор не ясно, были ли одежда и серьга девушки похищены или она прибыла в шале голая и без серьги.

– Как информативно! Вы с помощью компьютера такие результаты получили? – сказал Патрокл.

– Я понимаю, что озвучил очевидные выводы. Дело в том, что мой метод основан на движении от ясного к непонятному. Предположения я храню под замком, в своей голове.

– Ага, понимаю. Только меня тревожит то, что ваши подозрения сведутся к тому же, о чем уже ходят слухи. Что двое накачались наркотиками и умерли от передозировки или чего-то в этом роде… Советую вам при построении догадок не забывать, что моя дочь была приличной девушкой. Я не допустил, чтобы судебный врач надругался над ее телом, потому что при жизни к ней не прикоснулся ни один мужчина. Имейте в виду.

– Я ни на минуту не сомневался в порядочности вашей дочери, сеньор Дель Пасо-и-Тронкосо. Думаю, несчастье произошло по вине одной из международных преступных группировок, которые орудуют в городе.

– Даже не рассказывайте мне о них. У меня нет ни малейшего желания вмешиваться в ход расследования или внушать вам свое мнение. Вы вольны вести расследование как считаете нужным.

Единственным виновным в наводнении был инженер Дрюу. Он предсказал его десять лет назад, а потом отказался от своих слов. Его вина была громадна, как та масса воды, которая в течение многих тысяч дней собиралась капля за каплей и в итоге обрушилась на поселок. За десять лет можно было неоднократно предупредить каждого соседа о беде, которая неминуемо нагрянет, можно было вручную соорудить сотню дамб. Но Дрюу пальцем о палец не ударил. Он как раз заявлял обратное, что, как ни парадоксально, освободило его от ответственности, поскольку люди считали его не прохвостом, а посредственным специалистом.

Прибывающая вода заставила нас покинуть дом в панике. Она не оставила времени позаботиться об имуществе. Однако каждый был рад, что спас собственную шкуру. Единственной из приглашенных, кто не успел убежать, была Хустина. Устав бодрствовать и сплетничать весь вечер, она прилегла в комнате на втором этаже. Помещение оказалось более звуконепроницаемым, чем бункер. Ни шум воды, ни крики спасающихся ее не разбудили.