Хонас и розовый кит

Несмотря на обстоятельства, уход Хулии, несомненно, нанес непоправимый удар семейству моей жены. Каждый из ее членов пожертвовал бы собственной жизнью, лишь бы воскресить девушку. Однако свою скорбь они выражали в свойственной им манере, которую я называю спартанской. Они вели себя как взвод солдат, потерявший в сражении самого любимого товарища. Наиболее крепкие из выживших преувеличивали храбрость погибшего, чтобы воодушевить слабых и сохранить единство группы. В таких случаях печаль трансформируется в активность. Неизбежные действия, заключавшиеся в нашем случае в инструктировании горничных и приготовлении дома к приезду друзей на похороны. Так, одну из комнат переоборудовали в зал прощания. В других, до этого пустовавших, по периметру стен плотно поставили стулья. Когда дождь прекратился, их вереница покинула пределы дома, сделав петлю во внутреннем дворике, потеснив герани и подсолнухи.

Из всех подруг Хулии я узнал только Ольгу. Остальные для меня на одно лицо. Их имена – Мартита, Марсия, Ирис – напоминают о диковинных цветах, а не о своих обладательницах. На похороны они приехали в одинаковых нарядах, отчего мое замешательство усилилось. Синие юбки, белые шелковые блузки. Школьная форма. Они прошли в зал прощания и не сдерживали слез искреннего горя. Они не унимались, пока кто-нибудь из родных Хулии не обращал на них внимания. Ведь во время похорон наши рыдания нам не принадлежат, они подношение родственникам усопшего.

Ира появилась своевременно и собрала эти драгоценные слезы, прекрасно зная, что последующие за ними всхлипывания будут рождаться от жалости к себе или от лицемерия.

«Как романтично предать их земле вместе», – заметила Ольга, невольно польстив Ире. Она долго колебалась, прежде чем приняла такое решение. Общие похороны создавали более выгодное впечатление о паре. Церемония возводила их в сан овеянных легендами влюбленных и гарантировала снисхождение сплетников. Единственной неудобной деталью погребения пары было присутствие на нем Чико Линдо. Теща использовала весь свой такт, чтобы убедить его не омрачать ритуал присутствием на нем вооруженных людей. Он заверил ее, что при таинстве будут только близкие. Сложно было поверить в то, что десяток одетых в черное типов с подозрительно оттопыренными карманами близкие Григоты. Однако их оправдывало то, что они, по крайней мере, потрудились принять человеческий облик.

Недостатка в активной деятельности на этих похоронах не было. Изготовление приглашений, принятие венков, телеграмм и посланий, отпугивание журналистов, выслушивание соболезнований и контроль работы поваров, одним словом, подготовка поминок изнурила бы самого выносливого. Моей помощи почти не требовалось. Патрокл не останавливался передохнуть ни на минуту. В мгновение ока по его распоряжению привезли гроб для Хулии. Увидев ящик, мы поняли, что для каждого члена семьи уже изготовлен личный саркофаг. Они впечатляли. На крышках были выгравированы силуэты умерших, точно повторяющие особенности покоящихся в них тел.

Патрокл также отвечал за иллюминацию. Она представляла собой гигантский сверкающий крест в сопровождении светового шоу прожекторов, создававших золотистое сияние вокруг тела Хулии. Кроме того, Патрокл нашел время успокоить Талию, с которой случилась истерика то ли от тяжести пережитого, то ли от новости о том, что у нее есть новенький гроб. Я ушел раньше, чем у нее случился приступ. Мое присутствие все равно было бы бесполезно. Вернувшись в дом, я застал ее спящей. Врач щупал ее пульс, чувствовался запах этилового спирта после укола, у нее было умиротворенное лицо, как у девочки, доевшей свой мятный леденец.

Единственным обстоятельством, на которое Патрокл не мог влиять, была непогода. Он жаловался, что не бывает ни соответствующих связей, ни рычагов влияния на стихию. Тесть затрясся от бешенства, когда снова пошел дождь, и стулья во дворе намокли. Однако он совладал с гневом, понимая, что предъявлять претензии за неудобства некому.

Окончательно Патрокл пришел в себя, когда к дому подъехала скорая помощь. Она остановилась посреди улицы, перекрыв движение, поскольку во всем квартале не нашлось бы и пятидесяти сантиметров свободного пространства, чтобы припарковать игрушечный грузовичок.

– Я ни за что не позволю, чтобы даже иголка уколола тело моей дочери, – заорал Патрокл, после того как санитары объяснили ему, что прибыли забрать трупы для вскрытия.

– Вы не можете решать. Это процедура обязательна в случае подозрения на насильственную смерть.

– Я поговорю с вашими начальниками и решу дело.

– У нас распоряжение полиции.

– Идите командовать у себя дома, если вам жены разрешат. Здесь я самоуправства не потерплю. Если вы самостоятельно не исчезните с моей территории, я выставлю вас силой.

– Мы выполняем распоряжение главного инспектора.

– Передайте главному инспектору, чтобы зашел ко мне поговорить.