Хонорик - таежный сыщик

– Вот так и все люди – как дети. Думают, что свобода – это всепозволительность. Животных убивать можно, завидовать друг другу можно, злиться – тоже. Дали волю всем своим чувствам, и рады до небес – считают себя царями природы. А свобода – это, наоборот, понимание того, чего нельзя. Нельзя быть гадом, скотиной, хамом, мерзавцем…

Под каждое новое слово Ладошка довольно хихикал и уже собирался подсказать что-нибудь свое, а Соня вжимала голову в плечи. Наверное, этот перечень не очень радовал ее слух!

– Ябедой! – наконец подсказал Ладошка.

Чтобы остановить его фантазию, Соня торопливо сказала:

– А у англичан даже пословица есть на эту тему: «Свобода моего кулака заканчивается в сантиметре от вашего носа».

– Как-как? – переспросил Холмогоров. – Отлично сказано! Мы тут языками болтаем, а у них одна фраза – и все понятно. То есть все мы до того предела свободны, пока другим не мешаем. А люди ох как привыкли друг другу мешать! Особенно своей злостью…

«Надоел он уже этими рассуждениями о злости! – подумал Макар. – Сам добрый, мы тоже не злые, Фоминишны – божьи одуванчики. Где он тут видел злых людей? Может, эти охотники и рыболовы вернутся и всех перестреляют?»

Тут он не выдержал и засмеялся.

– Ты что? – не поняла Соня. – Что мы смешного сказали? Неприлично смеяться, когда кто-то что-то говорит.

– Да я не над вами, – объяснил Макар. – Просто странно мы беседуем. Заговорили про кедры – сразу целая научная беседа на тему пищеварения состоялась. Только про медведей вспомнили – всякие английские пословицы пошли. Смешно! А на самом деле, конечно, скучно, – добавил он, вздохнув.

Холмогоров словно почувствовал себя виноватым. Он начал поспешно показывать новые достопримечательности. Прибрежные черемуховые заросли, в которых Макара ждет удачная рыбалка, выступающую из реки песчаную косу, которая даже издали сверкнула какими-то искорками… Может, это были самые настоящие драгоценные камни?

Соня уже открыла рот, чтобы попросить причалить к этой косе, как вдруг Холмогоров сказал:

– А вот там – маяк. Покажу-ка я вам его, заодно и лампочку проверю. Водные-то бакены я от поселка вижу, а чтобы увидеть береговой, вечером надо на середину Енисея отплывать.

У Ладошки при упоминании маяка глаза загорелись таким светом, будто он сам был маяком.

– А он высокий? Мы наверх залезем? – спросил он. – Соня высоты боится, вот она и будет Нюка внизу держать. Хотя… Останется, а ее медведь съест!

Соня даже фыркнула от таких глупостей. Пока Ладошка рядом, ни о каких поисках красивых камешков не могло быть и речи. Постоянно надо было следить за тем, что придет ему в голову.

– Не съест, – сказал Макар. – Здесь медведи вегетарианские. Слышал же, овсом питаются. Ну, в крайнем случае, потерянными куриными яйцами.

Холмогоров оглушительно рассмеялся.

– И ши… ши… шишками! – От смеха он даже не мог выговорить все слово сразу. – И добрые от этого, аж жуть! Да, Макар, чувство юмора у тебя есть. Не такое уж и тонкое, зато сразу заметное. Как говорится, намек понял. Но я и не обиделся! С вами легко.

– И нам с вами легко! – весело воскликнул Ладошка.

Лодка ткнулась носом в берег. Холмогоров научил ребят выпрыгивать из нее так, чтобы не замочить ноги, потом научил, как надо оттащить ее подальше от воды, чтобы не снесло течением. Похоже, он уже входил в роль учителя или инструктора, и эта роль ему нравилась. Ну, и ребята, конечно, слушали его внимательно и с интересом. Даже Нюк прислушивался.

Ведь не каждый день тебя, например, будут учить наступать в след впереди идущего человека, чтобы не создавать лишнего шума в тайге: вдруг хрустнувшая ветка привлечет внимание какого-нибудь зверя! Ладошка смешно прыгал за Макаром, едва попадая в его следы, потому что Макар нарочно делал шаги побольше и едва сдерживал смех, наблюдая за лилипутскими прыжками младшего брата.

И, конечно, никто в Москве не покажет способ, который поможет не заблудиться в тайге. Это только в сказке Мальчик-с-Пальчик крошил хлеб и по крошкам собирался выйти из леса. Птицы крошки поклевали – детишки и заблудились. А Холмогоров научил более действенному способу: через каждые два-три шага надламывать небольшую ветку, направляя ее сломанный конец назад. И потом, как бы вы далеко ни зашли, ни забрели, ни заплутали – эти веточки, как стрелки, будут указывать обратный путь.

Вот только никакого маяка ребята не увидели. На вершине невысокого открытого холма, на который они поднялись, стоял покрашенный красной краской столб. На столбе был щит наподобие баскетбольного, а на этом щите вместо кольца был закреплен красный фонарь.

– Вот и наш маяк, – показал Холмогоров.

– Это маяк? – удивился Ладошка. – Маяки бывают каменные, высокие, с винтовой лестницей. Я в кино видел.

Холмогоров серьезно и спокойно ответил:

– В каждой вещи есть главное. В маяке главное: светить и быть заметным. А этот огонек виден на пять километров – от одного поворота Енисея до другого. Так что башни строить тут совсем ни к чему.

Но Ладошка все-таки был расстроен. Башня, по его мнению, была бы на этом месте куда интересней.