Хонорик - таежный сыщик

– Не расстраивайся, – успокоил брата Макар. – На башню тебя никто не пустил бы, а на этот столб – пожалуйста, ползи. Специально для этого и скобы вбиты.

Сам он на маяк лезть не хотел. Честно говоря, не только Соня побаивалась высоты…

Ладошка уже и без приглашения обошел столб, примериваясь к нижней скобе, чтобы вцепиться в нее, как в перекладину лестницы, и забраться на маяк. Но не тут-то было. Столб оказался вставлен в узкое отверстие, которое было вытесано в огромном валуне. Залезть на валун Ладошка не сумел – таким гладким был этот камень. Он попытался примостить на камень хонорика, но Соня остановила его:

– Не надо. А то Нюк спрыгнет и шмыгнет куда-нибудь в сторону. Будем потом его искать.

Но Нюк, похоже, никуда не хотел шмыгать. Наоборот, он испуганно цеплялся за одежду ребят, когда они передавали его с рук на руки, и таращился по сторонам.

– И правда, умный у вас зверек, – похвалил Холмогоров. – За такого не надо бояться, что убежит.

Макар присмотрелся к маяку внимательнее. Почему-то все это сооружение напоминало памятник. Сходство с памятником придавала маяку пирамида, похожая на обелиск. Она была вмонтирована в камень у основания столба. На металлической поверхности пирамиды были выбиты буквы «И.Т.».

– Это что, могила? – испуганно спросила Соня.

– Да нет, какая там могила, – ответил Холмогоров. – Просто давным-давно бакенщиком в этих местах работал, конечно, другой человек. Эта пирамида была когда-то основанием водного бакена. Она внутри была пустая, и потому держала фонарь на воде. Местные жители сюда даже цветы приносят. Как дань памяти тому, первому бакенщику.

– Как Пушкину, – сказал Ладошка.

– Почти, – усмехнулся Холмогоров. – А похоронен он на обычном кладбище.

Макар подошел к металлической пирамидке и удивленно спросил:

– И она плавала, держалась на воде? Странно.

– Что ж тут странного? – ответил Холмогоров. – Она пустая внутри. Но ты прав – странности в этом бакене хватает. Во-первых, вызывает удивление, что столетний бакен – а металлический! Более естественно, если б он был деревянным, как современные. Даже в наше время никак не перейдут на другие материалы – пластмассу там или еще что… Дерево – оно и есть дерево, вон его сколько вокруг. Подгнило в воде – взял да и поменял, несложно это. А делать бакены из металла, да еще сто лет назад… Долго я разгадывал эту загадку – пока не разузнал подробно про жизнь того самого бакенщика.

– Ивана Тетерева? – уточнил Макар.

– И вы про него наслышаны? – вскинул брови Холмогоров.

– Да чего там наслышаны, – отмахнулся Макар. – Просто знаем, что жил здесь такой. И инициалы на камне я поэтому сразу разгадал.

– Правильно, – подтвердил Холмогоров. – Интересный был человек! Когда-то давно, еще при царе, он был сослан в наш поселок. Во время русско-японской войны он писал в газеты статьи против этой войны, письма самому царю. Правительство это расценило как революционную деятельность и наказало Тетерева ссылкой. Он приехал сюда и стал работать бакенщиком.

– А нам говорили, что он был этнографом, как наши родители, – удивилась Соня.

– А он всем был! – ответил Холмогоров. – И этнографом, и инженером, и с работой бакенщика справлялся. Неугомонный был человек. И всегда старался что-то новое придумать, улучшить жизнь. Вот и эти бакены придумал – и где он их раздобыл? Не делали же их по специальному заказу. Наверное, где-нибудь в Красноярском порту валялись бесхозные железки – то ли части каких-то корабельных механизмов, то ли действительно портовые бакены… Я это так и не установил. Но дело в том, что Тетерев привез их на пароходе и приспособил под бакены на своем участке реки. И служили они ему исправно! А потом не очень умное начальство, смешно подумать, запретило такое самоуправство. Мол, все бакены на реке должны быть одинаковыми. Деревянными. И пришлось Тетереву послушаться, поменять. Наверное, жалко ему было своих трудов, и он приспособил свои пирамидки для полива грядок.

– Как это? – не понял Макар.

– Говорю же, неугомонный был человек, даже чудаковатый, – засмеялся Холмогоров. Видно было, что рассказ о Тетереве доставляет ему удовольствие. – Представляете, он выпилил у этих пирамидок основания и расставил на огородах у тех людей, которым трудно было носить воду для полива своих грядок. У старушек, у одиноких женщин, у которых были маленькие дети. Вкопал пирамидки остриями в землю – и сосуды для сбора воды готовы. Дождь их заполнял, и просто так можно было, не торопясь, добавлять туда воду. А когда выдавалась засуха, достаточно было небольшого усилия, чтобы сосуд наклонить, и вода растекалась по специальным канавкам, орошая грядки. Хоть и простое приспособление, но главное – облегчало труд! Ну а одну, вот эту пирамидку, Тетерев притащил сюда. Наверное, просто для красоты. Так и стоит, и ведь не проржавела за столько лет. Но это и неудивительно – ведь ее все время подкрашивают, берегут. В память о Тетереве.

– Кстати, это изобретение с поливом грядок очень хорошо характеризует Тетерева, – сказала Соня. – Значит, он стремился во всем помогать людям.