Хор больных детей. Скорбь ноября

С небрежной грацией Джерилин повела его по коридору вглубь дома. Они шли бок о бок, словно супруги, которые так долго прожили вместе, что уравновешивали друг друга. Отчего-то это казалось гораздо более естественным, чем то, что было у Шэда с Элфи. Мысль настолько тревожила, что у него перехватило дыхание.

Джерилин едва заметно замедлилась, подстраиваясь под его шаг. Шэд вытер дождевую воду, но не смог избавиться от озноба. Чуть отставшая Реби прижалась к его спине и подтолкнула вперед.

«Ладно, – подумал Шэд, – куда заведет эта игра? Когда я смогу сразиться с гремучими змеями и доказать, что я слуга Господа?»

Он вошел в комнату. Люди уже сидели за столом, первые блюда были поданы. Шэд расположился между сестрами, и его вступление в лоно семьи не вызвало особого волнения. Он насчитал двадцать пять человек, детей действительно не было видно. Некоторые подходили пожать ему руку, хлопали по спине. Парочка знала его по имени, много лет назад они были знакомы с па.

К Шэду подлетела женщина, обняла его и что-то сказала. Он не расслышал. Вокруг звучали разные имена, но он мало кого мог вспомнить. Таскеры. Йохансены. Бернберри. После тюремной столовой Шэд впервые обедал не один.

На стене висел Иисус Адского Пламени, который не ждал от тебя сочувствия. Ему не хотелось даже твоей любви. Он просто хмурился от боли и гнева, давая понять, что находится тут с единственной целью – заставить тебя встретиться лицом к лицу с твоими злодеяниями и слабостями. Иисус Адского Пламени почти улыбался. Он хотел видеть твое падение.

Шэд слегка удивился. Он думал, только католики увлекаются распятиями. Если здесь и было распятие, то он ожидал увидеть змей, обвивших изможденную фигуру, хватавших Мессию за ноги, свернувшихся у подножия креста.

Но других идолов или изображений змей нигде не было. Верили ли змеиные проповедники в то, что святой Патрик был хорошим человеком, раз изгнал гадюк из Ирландии, или считали его поступок возмутительным?

Вот о какой ерунде начинаешь думать.

Шэд ел бок о бок со змеиными проповедниками, давая короткие четкие ответы всякий раз, когда ему задавали вопрос. Старик с загорелой лысиной оглянулся и снова произнес:

– Привет, как дела?

– Хорошо, спасибо.

– Хороша картоха!

– Да.

Шэд чувствовал себя точь-в-точь как в тюрьме. Первое знакомство с иерархией нового мира происходит в столовой. Ты узнаешь, как устроено это место, кто командует парадом. Где тебе можно сидеть, какова расстановка сил. Начинаешь с парня во главе стола. Остальные в конце концов выстроятся в ряд.

Вот он. Глава безымянной церкви, повелитель гадюк, король гоблинов, отец Джерилин и Реби, Лукас Габриэль.

Похожий на быка мужчина, одетый во все белое, за исключением тщательно завязанного узкого черного галстука-бабочки, который был в моде задолго до того, как сгорела Атланта. Галстук что-то говорил Шэду о Габриэле, но тот не понимал, что именно. Лукас Габриэль был лыс, его шишковатый морщинистый череп украшала опушка курчавых каштановых волос над каждым ухом. Закатанные рукава рубашки открывали мощные предплечья, покрытые багровыми шрамами от укусов змей. Габриэль выставлял их так, как зэки демонстрируют тюремные татуировки. Доказательство того, что тебя не заботит плоть. Значение имеет лишь то, что в крови.

Что-то в Лукасе Габриэле напоминало Шэду отца. Возможно, крепко скрученная сила, готовая вырваться наружу в нужный момент.

Патриарх. Шэд понимал, что у этого человека чертовски интересная история, и жалел, что не спросил о ней Дейва Фокса или кого-нибудь еще.

Габриэль наблюдал за Шэдом выцветшими глазами цвета гальки. В них не было ни тени недоверия. Только озорная искорка властности, дававшая понять, кто тут главный, и отбивавшая желание переходить ему дорогу. Тот же блеск был во взгляде начальника тюрьмы, пока Джеффи О’Рурк не воткнул ему в глаз кисть.

– Он пришел сюда сам, папа, – сказала Джерилин. – Это мистер Шэд Дженкинс.

– За нашим столом всегда найдется место, – ответил ей Габриэль. – Если кому-то захочется разделить с нами хлеб. – В его голосе слышалось веселье, но он не смеялся.

Ни явного признания, ни настоящего приветствия – это еще больше обострило ситуацию.

– Он раньше не имел дела со змеями, – вставила Реби. Почти с издевкой, но все же забавляясь, слегка подначивая. Шэд предположил, что местные часто так делают, оттачивая друг на друге социальные навыки будто лезвия ножей.

– Люди из Лощины, да и вообще из большинства городов, не очень-то общаются со змеями, разве что убивают их. – Улыбка Габриэля обнажила мелкие и ровные белые зубы. – Должно быть, для него это было впечатляющее зрелище, учитывая, сколько мы наловили для службы.

– Да, так и есть.