Хорчел (СИ)

   Мишка оставался невозмутимо пьян. Это моя мечта, дружище, - произнес он, закончив разливать по рюмкам. Да какая же это мечта ? - возразил Виктор: зто не мечта, это цель, да и то пустая, фальшивая. А мечта - это, брат, понимаешь -МЕЧТА-А-А!... Виктор закрыл глаза и покачивался из стороны в сторону, словно словами боялся запачкать то, что он понимал под мечтой. Но молчание его никак не подействовало на Мишку, который сунул ему рюмку в свободную от подбородка руку со словами: Да что ты заладил - мечта, мечта. Ты и раньше был идеалист, идеалистом и остался, только старым теперь. Произнесенное Мишкой слово вернуло Виктора к действительности. Уже второй раз он слышал от своего младшего друга это слово и тут же вспомнил про тот первый раз, про ту первую встречу в их взрослой жизни, когда они после долгих лет разлуки с интересом разглядывали друг друга, словно с разных берегов реки жизни. Уже забылось по какому поводу было сказано в его адрес это слово, но помнилось то удивление, которое он испытал, услышав его вдруг в исполнении Мишки - того Мишки, который в детстве ходил с пузырями из носу и с открытым ртом, хвостиком бродя за ним по пятам. Виктор не мог не помнить своего замешательства от брошенного в его адрес " идеалиста", не понимая в каком смысле оно сказано и как его расценивать - унизительно или уважительно? Он так и не смог найти тогда никакого ответа на это мишкино слово, хотя внешне выходило так, что Мишка вот не идеалист и все имеет по жизни что надо и сверх того, он держит ее за хвост, эту жизнь и она тащит его вперед, к цели. А вот он, Виктор, идеалист и от этого он не имеет ничего того, чем обладает Мишка. Наверное, это и хотел ему объяснить Мишка в ту первую встречу, оставившую за Мишкой последнее слово. Виктор точно помнил, что тогда, пятнадцать лет назад, слово это никак не задело его. Он больше огорчался тому, что не смог дать ответ и это не давало ему покоя трудно сказать сколько времени, до тех пор, пока он не нашел его - ответ, порадовавший его и дававший право на существование и его берега, на котором живет он, а не только того, с которого Мишка бросил в него это слово. Теперь, вновь услышав его, Виктор чувствовал себя во всеоружии. Он выпил предложенную рюмку, отодвинул в сторону тарелки, что - то грохнулось на пол, но Виктор ничего не замечал: Вот ты говоришь - идеалист. А меня это радует... да. Все лучшее в этом мире создано идеалистами, потому что они воплощают свои идеалы в жизнь, а вы, материалисты, бизнесмены - супермены хреновы, всю жизнь пользуетесь тем, что создали идеалисты, наживаетесь на этом, да еще над ними же и насмехаетесь. Да... Вы всего лишь кошельки с ручками и ножками. Вам дано делать деньги и не дано мыслить, бедолаги. И я знаю, что я не хочу так как ты, как вы.

   Мишка, еще не дослушав, повернулся в его сторону и пьяно зашептал в ухо: Уважа-а-а-ю-ю!..Да... ува-а-жа-а-ю! Я вот накоплю свой миллион и тоже стану идеалистом. А пока, брат, некогда.... Потом пошлю все к черту и начну мыслить, а то я все считаю, да считаю. Оба они были в том состоянии, когда начинают уважать друг друга и любить все человечество и оба чувствовали это, связанные неразрывными узами детства. Неожиданно Мишка произнес торжественным тоном: Слушай, Витюха, а ведь ты - хорчел, да... Хорчел ты... И я всегда это знал... И в детстве знал... И потом.... И всегда... Слова с трудом давались Мишке, словно он устал их произносить.

   Глаза Виктора расширились: Не понял... Переведи... Английский я знаю... Это не оттуда... Это на каком языке ты меня кроешь?... Идеалиста тебе мало?...

   Да нет же, брат, это русское слово... Да.... Даже новорусское. Неужели не слышал?

  Хорчел - это значит - хор-о-о-ши-и-й че-ло-о-в-е-е-к - пропел Мишка, продолжая обнимать друга в надежде на благодарную реакцию. Но Виктору его слова не понравились: Нет... Не слышал я такого слова - хорчел. Поганое оно какое -то и не нравится мне совсем. Хорчел, - повторил он: Б-Р-Р-Р! Словно хорек какой - то!... Хороший человек - он и есть - хороший человек. И не надо его обзывать никакими хорчелами. Он замотал головой: Дурь все это. Вон в девяностые годы уже придумали другое слово - ЛОХ. Все хорошие люди для новых русских вдруг оказались лохами.... Ладно, ты хоть меня вместо лоха назвал по старой дружбе - идеалистом. Виктор говорил, и слова отрезвляюще проветривали его голову, ни в коей мере не выветривая симпатии к Мишке. Ну да... да...да... лох... да, - часто - часто закивал головой Мишка, поддакивая, и было видно, что язык его привык к употреблению этого слова, как и хозяин его привык жить в окружении лохов.