Хорнблауэр и «Отчаянный»

Хорнблауэр заметил, что Мария вопросительно смотрит на него. Она не решается ответить, пока не узнает, что думает ее новоиспеченный муж.

– Мы подождем остальных, – сказал Хорнблауэр. – А вот…

Тяжелые шаги на пороге возвестили о появлении Буша.

– Все остальные будут через две минуты, – объявил тот.

– Очень любезно с вашей стороны было организовать экипаж и моряков, мистер Буш, – сказал Хорнблауэр. В эту минуту он придумал еще одно подходящее для доброго и заботливого мужа высказывание. Он взял Марию под руку и добавил: – Миссис Хорнблауэр сказала, что вы доставили ей большую радость.

Мария захихикала, и он понял, что, как и ожидал, приятно удивил ее, неожиданно назвав новым именем.

– Желаю вам счастья, миссис Хорнблауэр, – торжественно произнес Буш, затем обратился к Хорнблауэру: – С вашего разрешения, сэр, я вернусь на корабль.

– Сейчас, мистер Буш? – удивилась Мария.

– Боюсь, что да, мэм, – ответил Буш и снова повернулся к Хорнблауэру: – В любой момент могут подойти провиантские лихтеры.

– Боюсь, вы правы, мистер Буш, – сказал Хорнблауэр. – Держите меня в курсе, пожалуйста.

– Есть, сэр, – ответил Буш и удалился.

Вот, наконец, и остальные. Всякая неловкость исчезла, стоило миссис Мейсон усадить гостей за праздничный стол. Откупорили бутылки, выпили. Миссис Мейсон настаивала, чтобы Мария разрезала свадебный пирог шпагой Хорнблауэра – она вообразила, что именно так поступают невесты флотских офицеров в высшем лондонском свете. Хорнблауэр не был в этом уверен – десять лет он прожил в твердом убеждении, что клинок ни в коем случае нельзя обнажать под крышей или под палубой. Но его робкие возражения были отброшены, и Мария, взяв шпагу двумя руками, под аплодисменты собравшихся разрезала пирог. Хорнблауэр меж тем с трудом сдерживал нетерпение. Наконец он забрал у нее шпагу и поспешно вытер с клинка сахарную глазурь, думая мрачно, приятно ли было бы собравшимся узнать, что когда-то он вытирал с него человеческую кровь. Он все еще занимался шпагой, когда над ухом раздался хриплый шепот трактирщика:

– Прошу прощения, сэр. Прошу прощения, сэр.

– Ну?

– Адмирал шлет вам свои приветствия и хотел бы видеть вас, когда вы сочтете это удобным.

Хорнблауэр замер со шпагой в руке, непонимающе глядя на трактирщика.

– Адмирал, сэр. Он в парадной комнате второго этажа, мы обычно называем ее адмиральской.

– Вы имеете в виду сэра Уильяма, конечно?

– Да, сэр.

– Очень хорошо. Мое почтение адмиралу и… нет, я поднимусь немедленно. Спасибо.

– Спасибо вам, сэр. Еще раз прошу прощения.

Хорнблауэр сунул шпагу в ножны и оглядел собравшихся. Все внимательно следили за служанкой, раздававшей куски пирога. На него никто не глядел. Он поправил ножны, проверил, хорошо ли завязан галстук, и незаметно вышел из комнаты, прихватив треуголку.

На стук в дверь ответил глубокий, столь памятный Хорнблауэру голос:

– Войдите.

Помещение было такое большое, что даже четырехспальная кровать терялась в дальнем его конце – то же относились к секретарю, сидевшему за столом у окна. Корнваллис стоял посреди комнаты и, пока его не прервали, очевидно, диктовал.

– А, Хорнблауэр. Доброе утро.

– Доброе утро, сэр.

– Последний раз мы встречались с вами по поводу того ирландского бунтовщика. Насколько я помню, его пришлось повесить.

Корнваллис, Голубоглазый Билли, почти не изменился за четыре года. Он по-прежнему был высок, сдержан и готов к любой неожиданности.

– Прошу садиться. Вина?

– Нет, спасибо, сэр.

– Это понятно, памятуя, откуда вы пришли. Приношу извинения, что прервал вашу свадьбу, но винить надо не меня, а Бони.

– Конечно, сэр. – Хорнблауэр чувствовал, что уместно было бы ответить покрасноречивее, но ничего не придумал.

– Я задержу вас совсем ненадолго. Вы знаете, что я назначен командовать Ла-Маншским флотом?

– Да, сэр.

– Вы знаете, что «Отчаянный» находится под моим началом?

– Я предполагал это, но не знал, сэр.

– Адмиралтейское письмо на сей счет вы найдете у себя на корабле.

– Да, сэр.

– Готов ли «Отчаянный» к отплытию?

– Нет, сэр.

Только правда и никаких оправданий.

– Как долго?

– Два дня, сэр. Больше, если будет задержка с боеприпасами.

Корнваллис пристально смотрел на Хорнблауэра, но тот твердо выдержал этот взгляд. Ему не в чем себя винить – еще девять дней назад «Отчаянный» стоял на приколе.

– Подводная часть обожжена и почищена?

– Да, сэр.

– Команда укомплектована?

– Да, сэр. Хорошая команда – сливки вербовки.

– Судно оттакелажено?

– Да, сэр.

– Реи подняты?

– Да, сэр.

– Офицеры назначены?

– Да, сэр. Лейтенант и четыре подштурмана.

– Вам понадобится вода и провизия на три месяца.

– Я могу загрузить воды и провианта на сто одиннадцать дней на полном рационе, сэр. Бондарня пришлет бочки в полдень. Я загружу все до заката, сэр.

– Вы отверповались?

– Да, сэр. Сейчас корабль на якоре в Спитхеде.

– Вы поработали неплохо, – сказал Корнваллис.

Хорнблауэр изо всех сил старался не показать, что у него отлегло от сердца. Со стороны Корнваллиса это не просто одобрение, это – горячая похвала.

– Спасибо, сэр.

– Что еще вам нужно?

– Шкиперское имущество, сэр. Тросы, парусина, запасной рангоут.