Хорни Папочка

И долго я буду бояться сказать лишнего, чтобы не задеть мужское самолюбие? Не удержалась и открыла окно. Свежий воздух буйным потоком поднял тюль, всполошил пыль на полках, сбросил пару листов бумаги со стола.

Окликнула Валеру, но тот уже был погружен работой, отвечая на бессмысленные вопросы, не присущие выходным часам. Моя рука скользнула по его плечу, опустилась к груди, потом ниже к ширинке, Валера покраснел, взял меня за руку, чуть сжал пальцы. Глаза его закрылись на мгновение, чтобы совладать с собой, и он шепотом попросил подождать. Секундное пренебрежение, это лицо выражающее смятение, приподнятые уголки бровей, полуоткрытый рот в немом «ты мне мешаешь». Жутко взбесилась, мой названый мужчина не мог уделить обещанное время и взять ответственность за длительную неудовлетворенность. Сколько уже можно ждать?! И это награда за мою выдержку и уважение его наивности, неопытности.

«Моя девочка опять водится с болваном, какое расточительство»

Узнал, забавно, его слова били в самое уязвленное место. Вернулась к окну. Единственный мужчина, который в силах понять меня, был искусителем, подавлял всю сдержанность и выставлял на показ тайное. Он открыл мне мир, который я не в силах была заполнить без него. Плохие, очень плохие мысли.

«Ты меня сейчас видишь?» — за столько дней воздержания сдалась, обида душила похуже спёртого воздуха.

«Всегда»

Откинула голову, решая в голове насколько я могу показаться для Валеры неприличной? Волнует ли меня вообще его мнение прямо сейчас?

Расстегнула блузку и откинула её на кресло. Оба взгляда прожигали меня насквозь, один бродил между шеей и ложбинкой груди, другой по спине, узкой талии и выгибающейся пояснице. Меня это только больше подстегивало, по оголенной коже прошёлся холодок, низ живота скрутило узлом, требующий немедленной разрядки.

Будто и не уходила от него, не было никаких внутренних побуждений, словно он сам дал мне возможность оглядеться. Полный бардак.

Папочке нравился вид, он прислал мне фото своей руки с плетением вздутых вен и грубой связкой веревки, намекая на мою просьбу связать, несколько месяцев назад. Тогда он попросил дать ему время подготовиться, чтобы должным образом воплотить желание. Меня разрывало от потребности немедленно умолять о встрече и мнимым желанием тихой спокойной гавани.

Валера поцеловал меня в плечо и укрыл пледом. Я хочу связать свою жизни с евнухом. Может для него секс не является значимым в отношениях, вот только для меня это играла слишком важную роль.

«Встретимся?» — мимолётный порыв, желание заполниться до остатков.

«Если она будет не последней»

Умылась холодной водой в ванной, в попытках привести себя в чувства. Не помогло. Как бы сильно я не стремилась создать стену, она рушилась, словно из строительных материалов был один песок. Мне было мало, по-настоящему душно и невыносимо в этих стенах. Подвешенный вопрос о сожительстве и прочие, теперь разрешились разом. Терпеть, лелеять, и ждать небесного позволения становилось пыткой. Наконец, поняла, что не смогу вынести так целую жизнь.

«Я согласна»

Валера наконец договорил, заключил меня в объятия. Выставила перед собой руки, грубо оттолкнула его.

— Прости, на этом всё, — прошла в комнату, надевая блузку, — я старалась правда, но это выше моих сил.

— Что не так? — он попытался меня остановить, придержал за локоть.

— Всё не так, я уже говорила, мы не подходим друг другу.

Вылетела из его квартиры, будто меня гнала стая собак. И в этот самый момент, когда поступилась своим общением, когда разрушила начатые долгими усилиями отношения, я ощутила по-настоящему живительную легкость. В движениях, в мыслях, в желаниях. Нужно было закрыть себя за тысячу замками, чтобы понять, кто на самом деле скрывается внутри.

«Необузданный, решительный, смелый зверь. Человеческого всегда довольно мало в желании обладать и подчиняться, это либо сама суть животного происхождения, либо самая потрясная ошибка. Моя девочка, лисица в людском воплощении. Ступает мягко, словно в нерешительности, но это обман, создающий ловкость для маневра. Я всегда знал, что для тебя не будет границ. Ты разрушишь их, а я тот, кто может дать больше. Ты поняла это довольно быстро, стоит наградить за это».

Встретиться с Папочкой в тот день не решилась, лучше охлажусь, чтобы не наговорить лишнего. Он ещё не знает, но я решила всё поменять, теперь условия будут исключительно моей прерогативой. Случится одно из двух, либо магия испариться, как говорила Полина, либо этот союз окрепнет.

— Хотел спросить, — Дмитрий Станиславович растянул слова, погруженный в бумаги, и как бы между делом продолжил, — к тебе или ко мне?

— В смысле? — Чашка эспрессо повисла в воздухе, выпучила на него глаза.

Опять отвлеклась или мне не послышалось? Сжатые губы дрогнули в ухмылке, которую он пытался скрыть.

— Вы всегда задаёте глупые вопросы или переспрашиваете, у вас хорошо со слухом? — Он отбросил бумаги на стол, иглы янтарных глаз вцепились в меня подобно куску мяса.

— Да, конечно.

— Тогда ответьте на вопрос.