Хороните своих мертвецов

– Многое из того, что мы знаем как историю, вовсе и не история, – продолжал Гамаш. – Вам это известно. И мне это известно. Это служит определенной цели. События преувеличиваются, герои фабрикуются, цели переиначиваются, чтобы выглядели они благороднее, чем на самом деле. И все это для манипуляции общественным мнением, для создания общей цели, общего врага. И основы для воистину великого движения, да? Мощный символ. Уберите его, очистите ото лжи – и все начнет крошиться, все станет спорным. Этого нельзя допустить.

– Но что может быть плохого в Шамплейне? – спросил Шевре.

– Когда он родился?

– Нам это не известно.

– Как он выглядел?

Шевре открыл было рот, но тут же закрыл.

– Кто был его отец?

Шевре даже не попытался ответить.

– Может, он был шпионом? Он был умелым картографом, но на многих его картах присутствуют какие-то нелепые существа, отмечены события, которых не было.

– Таков был стиль времени.

– Лгать? Это, по-вашему, стиль времени? Мы знаем, кто хотел его отыскать, доктор Шевре. А вот кто хотел, чтобы он оставался похороненным?

Простившись с главным археологом, Гамаш пожалел, что встреча с ним не была более дружеской, если только такое возможно с Обри Шевре. Он бы хотел внимательнее разглядеть этот легендарный подвал, поспрашивать о битве на Полях Авраама, о ядрах, которые все еще можно было найти в деревьях Старого Квебек-Сити.

Ему хотелось бы порасспрашивать о странном совпадении – участии капитана Кука и Бугенвиля в одной битве и о почти немыслимом решении Бугенвиля не помогать своему генералу.

Но эти вопросы могли подождать, и, возможно, ответа на них не было.

Прежде чем вернуться в холод квебекской зимы, Гамаш позвонил инспектору Ланглуа и договорился с ним о встрече. Десять минут спустя он шел по коридорам полицейского управления в поисках кабинета инспектора Ланглуа – шел как приглашенный профессор, ученый, приехавший читать лекции.

– Старший инспектор, – шагнул ему навстречу Ланглуа и протянул руку.

Остальные полицейские, находившиеся в большом кабинете, тоже поднялись при появлении Гамаша. Он кивнул им, улыбнулся, и Ланглуа проводил его в свой кабинет.

– Вы, вероятно, уже привыкли к этому, – сказал Ланглуа.

– К вниманию? Ну, это приложение к званию, так что да, я к этому привык. – Гамаш протянул Ланглуа свою куртку. – Но все это, разумеется, изменилось после похищения и других событий.

Бесполезно делать вид, что все осталось по-старому.

Инспектор Ланглуа повесил куртку Гамаша.

– Я, конечно, отслеживал последствия случившегося. Главный вопрос, на мой взгляд: почему мы не понимали, что готовится нападение такого рода?

Ланглуа вгляделся в лицо Гамаша в поисках ответа. Но не нашел его.

– У людей, которые сделали это, достало терпения. Этот план возник давно, – сказал наконец Гамаш. – И продвигался медленно, а потому оставался невидимым.

– Но преступление такого масштаба…

Инспектора Ланглуа мучил тот же вопрос, что и всех остальных. Как они могли не заметить этого?

Введение в заблуждение. И хитрость. И способность нападающих приспосабливаться. Вот почему, думал Гамаш.

Он сел на предложенный ему стул, но ничего не сказал.

Ланглуа уселся напротив него.

– Когда вы поняли, что это нечто большее, чем простое похищение?

Гамаш сидел не двигаясь. Он снова видел инспектора Бовуара, который возвращался от агента Николь из подвала в управлении полиции. Туда старший инспектор отправил Николь примерно год назад. Он знал, что она будет ненавидеть эту работу, но это было для нее уроком. Она должна была научиться слушать других людей, а не говорить.

Научиться владеть собой.

Бовуар не был доволен, когда Николь привлекли к расследованию. Да и сам Гамаш не был доволен. Но он не видел другого варианта. Старший суперинтендант Франкёр преследовал похитителей по маршрутам, которые, как все больше убеждался Гамаш, были проложены самими похитителями. А те водили полицию за нос. Морена засекали то в одном, то в другом углу громадной провинции. Отслеживание превратилось в фарс.

Нет. Им требовалась помощь. И озлобленный молодой агент из подвала был единственным, к кому мог обратиться Гамаш.

Старший суперинтендант Франкёр никогда бы и не вспомнил о ней. Как, впрочем, и никто другой. И поэтому Гамаш мог тайно действовать через нее.

«Она говорит, ей нужен пароль вашего компьютера, – нацарапал Бовуар. – Чтобы никто другой не мог видеть нашу переписку. Еще она просит вас делать максимально долгие паузы, чтобы она могла определить фоновые шумы».

Гамаш кивнул и без колебаний дал свой пароль. Он знал, что таким образом открывает доступ ко всей имеющейся на его компьютере информации, но еще он знал, что выбора у него нет. Они были как слепые котята. Даже Морен ничем не мог им помочь. Он был связан и видел перед собой только стену и часы. Он как мог описал обстановку. Цементный пол, грязь. По его впечатлению, это было какое-то заброшенное место. Поль Морен описал тишину.