Хорошая

В этот момент я поняла, что являюсь стопроцентной женщиной. Звучит глупо. Я знала это с самого начала, когда смотрела на свое обнаженное тело, но впервые я видела свой обнаженный разум, открытый и уязвимый для меня, открывающий ту женскую связь, которая так сильно отличалась от мужской. Я не была слабой. Просто другой. Возможно, мягче. И эта связь показала мне мои желания. Я хотела, чтобы он баюкал меня в своих объятиях, говорил, что я красивая, и заботился обо мне. В свою очередь, я думала, что могу сделать то же самое.

— Ляжешь на меня? — спросила я. Это появилось из ниоткуда.

— Ты хочешь, чтобы я лег на тебя?

— Ага. Прямо здесь, на полу. Хочу ощутить весь твой вес на себе, — ответила я.

— Я раздавлю тебя, Кейденс, — произнес он.

— Не думаю, что стала бы возражать, — и это была правда. Я подумала, что хотела бы почувствовать, как воздух вырывается из моей груди, как тяжесть мужских мускулов прижимает меня к полу, вжимая в него. Вес моей полной противоположности.

— Пожалуйста?

Я легла обратно на ковер, и развела ноги, что ему было удобнее, и Марк опустился на меня.

— Я и вправду не хочу тебя раздавить, — сказал он, нависая надо мной и удерживая большую часть веса на локтях.

— Я не совсем уж хрупкая, — заспорила я.

Он ухмыльнулся и прильнул ко мне, и я тут же ощутила, как осторожно меня покинул весь кислород, как будто он украл его поцелуем, хотя его губы к моим не прикасались.

— Я не могу дышать, — произнесла я, но не паниковала.

Марк тут же приподнялся на локтях.

— Я не говорила делать этого. Ляг на меня снова.

— Ты сказала, что не можешь дышать, Кейденс.

— Просто сделай это, — потребовала я, и он снова прижался своей грудью к моей. Моментально большая часть воздуха вышла из меня, и я упивалась ощущением совершенной беспомощности. Я попыталась заговорить, хотя знала, что слова поглотят остаток кислорода у меня во рту.

— Ты мог сделать со мной всё, что пожелаешь.

— Знаю, — прошептал он мне на ушко.

Между ног начало ныть.

— Но я никогда не причиню тебе вреда, Кейденс. Ты веришь мне?

— Да, — ответила я, и ощутила, как последний воздух покинул меня, проскользнув между губ без особой спешки. А потом он впервые опустил на меня весь свой вес, и я запаниковала, дергая руками и ногами. Он присел на корточки и посмотрел на меня сверху вниз. Выражение его лица говорило: «Вот видишь, 85 кг». Я уставилась на него, по-новому оценив его силу.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я тупо кивнула, а потом схватила его спереди за рубашку и притянула обратно к себе. Я грубо поцеловала его, обняв ногами, призывая его снова опуститься на меня всей тяжестью.

— Нет, Кейденс, — произнес он мне в рот.

— Займись со мной любовью.

— Пока нет, — ответил он, целуя мой лоб, щёки и нос.

— Почему?

— Будь терпелива, Кейденс, — ответил он, — Я никуда не собираюсь.

— Но я хочу этого сейчас, — пожаловалась я.

— Знаю, — ответил он, — Но ты будешь рада, что мы подождали. И в любом случае, не хочу, чтобы наш первый раз был на полу в гостиной.

— Тогда пойдём в спальню, — предложила я.

— Нет.

— Ненавижу это слово.

— Ты ненавидишь, когда его говорит твой отец. Не я.

— И всё же я его ненавижу, — надулась я.

Марк наклонился и поцеловал мою шею.

— Нет, не ненавидишь.

Впервые я ощутила самую настоящую неудовлетворенность – интенсивную, почти несправедливую жажду между ног, которая кричала: «Засунь туда что-нибудь!» Как я могла так жаждать того, чего никогда не испытывала? Это было тревожно и заставляло меня противостоять своей животной природе. Я всегда думала, что мужчины – животные, с примитивной и грубой чувственностью. Это полная ерунда. Женщины могут быть столь же примитивными и грубыми. И неожиданно, я решила, что не готова стать примером в муках от «Примитивности и грубости».

— Ты прав, — быстро сказала я, — Слезь с меня.

Марк расхохотался.

— Конечно, крошка. После поцелуев.

***

Суббота была днём мечты. Мне не хотелось, чтобы она заканчивалась, и потому я без конца проверяла, сколько времени осталось. Времени, как обычно, было недостаточно, и я паниковала, перебирая его вещи, пытаясь узнать о нём как можно больше до завтрашнего утра, когда мне придётся уйти рано, чтобы быть дома перед походом в церковь.

— Кейденс, ты ведешь себя так, будто ты здесь в последний раз, — произнес Марк, грохоча сковородками на кухне.

Не знаю, почему, но меня не покидало тревожное чувство, что, возможно, так и есть, и я озвучила его вслух.

— Ты параноик, — сказал Марк, — А теперь подойди и помоги мне.

После того, как мы поели, мы слушали пластинки, пока я занималась заданием по английскому. Марк проверял работы. Он дал мне попробовать своё пиво, когда я попросила, а потом рассмеялся, когда я сморщила нос.

— Фу, — пробормотала я, — Я предпочитаю вино.

— Ага, это я знаю. Но не дам его тебе, пока ты делаешь домашку.

— Ты же поможешь мне с математикой, да? — спросила я, — Я имею в виду, ведь я только за этим и пришла. Чтобы ты помог мне с этими пределами.

— Так и знал, что ты используешь меня ради моих мозгов, — ответил он. — Может, я и помогу тебе, но что мне за это будет?