Хорошая

— Услуга за услугу, да? — спросила я, — Ладно, чего ты хочешь?

— Много всего, — ответил он.

— Тебе придётся немного сузить список, — сказала я.

Глаза Марка блеснули детской вредностью. Он изогнул бровь, и я инстинктивно положила руку на выпуклость между его ног. Его глаза округлились от потрясения.

— Нет, Кейденс! Я не это имел в виду!

— Что? У тебя с этим проблемы? — спросила я. — Почему ты думаешь, что я не хочу к тебе прикоснуться?

— Я просто не хочу напугать тебя, — сказал он. Думаю, он и сам понял, как глупо или самодовольно прозвучали его слова.

Я расхохоталась.

— Обычно члены пугающие?

— Не знаю. Я не знаю, что думают женщины.

— Что ж, я тоже не знаю, что думают женщины, но думаю, что хотела бы к тебе прикоснуться.

Я пыталась не засмеяться, когда подумала об обмене услугами: поработать рукой за помощь по мат.анализу. Я озвучила это, и Марк вздрогнул.

— Давай всё, что связано со школой не смешивать с этим, — попросил он.

— Что? Это забавно. Хватит быть таким сдержанным.

Он расслабился и осторожно наблюдал за тем, как я расстегивала пуговицу его джинсов. Я понятия не имела, что делала. Я никогда не прикасалась, и ни разу не видела его во плоти. Мои ограниченные познания о пенисах исходили из занятий по половому воспитанию в школе. Но плоское изображение в учебнике очень далеко от реального предмета. Не могу даже притвориться, что знаю, что там да как.

— Я не знаю, что делать, — произнесла я, и прозвучало это с примесью страха и нетерпения. А ещё, возможно, и с толикой восхищения.

Марк вздохнул. Хоть и не от раздражения. Скорее беспомощно. Он не знал, как направлять меня?

— Кейденс, я странно себя чувствую из-за этого, — сказал он. Я расстегнула молнию на его джинсах, но остановилась, когда он схватил меня за руку.

— Давай просто подождём.

— Почему?

— Не знаю. Что-то в этом кажется мне странным, — ответил он.

Я склонила голову набок.

— Серьёзно? Утром ты чуть не съел меня.

— Это другое.

— Как это?

— Не знаю. Просто это так.

— Тебе стоит придумать объяснение получше, — ответила я.

— Я не хочу быть тем, кто учит тебя, как это делать, — выпалил он.

— Почему?

— Потому что из-за этого я чувствую себя виноватым.

— Почему?

— Господи Иисусе, Кейденс! Я не знаю.

— Не произноси имя Господа всуе, — на автомате ответила я.

— Вот блин. Ладно, вот именно поэтому, — сказал он и оттолкнул мою руку в сторону, застегивая свои штаны.

—Что? Потому что я христианка? Я не могу прикасаться к тебе или сделать минет из-за того, что я христианка? — я не злилась, говоря это. Я была в замешательстве. Мне действительно хотелось понять его мотивы.

— Почему бы нам не вернуться к работе? — предложил Марк, взяв ручку.

— Нет! — вскрикнула я и выхватила ручку прямо из его руки. Она перелетела через всю комнату и врезалась в плоский экран.

— Прости, — промямлила я.

— Кейденс, ты очаровательна, и я хочу, чтобы ты такой и оставалась, — произнес Марк, глядя мне прямо в глаза.

Я покачала головой.

— Я даже не знаю, что это значит.

— Если ты прикоснёшься ко мне, это всё изменит, — сказал Марк.

— Что? Я уже не буду невинной Кейденс?

— Ну, так и есть.

— Ты хоть понимаешь, как глупо это звучит? Ты видел меня голой, — сказала я.

— Я понимаю.

Тишина.

— Разве ты не хочешь, чтобы я к тебе прикоснулась? — мягко спросила я.

— Да, — ответил Марк столь же мягко. Он обхватил верхнюю часть своих бёдер, когда говорил, как будто слова причиняли боль, покидая его губы.

— Я всё ещё буду невинной. Это же не то же самое, как если бы я собиралась трогать и делать минет куче парней. Это будешь только ты. Всегда.

Марк кивнул.

— Посмотри на меня, — потребовала я.

Он посмотрел.

— Как ты вообще собираешься заняться со мной сексом, если не позволяешь к себе прикасаться? Ты должен отдаваться мне, как и я отдаюсь тебе. Это не неправильно. И не грязно. Это не изменит меня в худшую сторону. Это приблизит меня к тебе. И это хорошо, ты так не считаешь?

Тогда я заметила, как напряжение покинуло его тело. Он расслабился на диване, когда кивнул.

— Ты так интересна и проницательна, — произнес он через некоторое время.

— И можешь ли ты поверить, что мне всего семнадцать? — пошутила я.

— Вот, что мне в тебе нравится, Кейденс. Тебе определенно семнадцать по многим аспектам. Ты любишь свои маленькие модные журнальчики, и сплетни, и шоппинг. А я обожаю слушать обо всём этом. Но также тебе присуща мудрость и зрелость, которые есть мало у кого в твоём возрасте. Мне нравится эта дихотомия ((греч. «надвое» + «деление») — раздвоенность, последовательное деление на две части, более связанные внутри, чем между собой)).

— Я знаю это слово! — поддразнила я.

Марк усмехнулся.

— Вот почему перед тобой невозможно устоять. Вот почему ты меня заводишь.

Я двинулась к нему, оседлав его бёдра.

— Ты же не знала, что такое докторская степень, когда я упомянул её при тебе, не так ли?

— На самом деле, нет, — отметила я, — я пришла домой и посмотрела.

— Знаю. Но ты могла просто спросить меня.