Хорошая девочка попадает в неприятности

— Ты сможешь. Ты ведь сильный и храбрый. Осталось совсем чуть-чуть. Ну же!

Тихий голос. Тепло пальцев, прикоснувшихся к щеке. Эхо поцелуя, отданного вместо клятвы. Несокрушимая уверенность. В нем. Бриан посмотрел в безглазую морду пустоты и прошептал.

— Я — Бриан. Ученик Гелена. Друг Ринвальда и Элены. Доверенное лицо Белгора. Это моя жизнь. И тебе я ее не отдам. И его не отдам.

С каждым словом дышать становилось легче. Расслабить плечи. Высвободить руку. Вызвать светящийся шарик. И обнаружить в шаге от себя испуганного мальчика, озирающегося по сторонам в поисках поддержки. Шагнуть, преодолевая сопротивление. Опуститься на колени. Поправить челку. Заглянуть в загорающиеся надеждой глаза.

— Не бойся, — спокойный голос, ласковая улыбка, — я с тобой. Повторяй за мной…

Последний слог заклинания. Щелчок маленьких пальцев. И окружающее пространство залил ослепительный свет. Изгоняя, очищая, исцеляя. Пустота отступала, а над песчаным пляжем одой героям звенел детский смех.

Глава 21

Все смешалось в доме Дрисколлов. Переполох начался с листа бумаги, протянутого леди Орле личной горничной. Почтенная мать семейства с недоумением посмотрела на женщину, бывшую ее наперсницей последние тридцать лет.

— Что это?

— Кухарка принесла с рынка. Там много таких. Очень много.

Госпожу было жаль. Госпожа была женщиной гордой. Дочь древнего славного рода, отданная этому недотепе лорду Томасу, чтобы поправить пошатнувшиеся финансовые дела семьи. Юная леди Орла с похвальным достоинством исполнила свой долг и все эти годы железной рукой вела дела семьи Дрисколл. Слабость у госпожи была одна — лорд Фергюс. В первенце она души не чаяла. Лицом и статью тот удался в прадеда, великого воина, верой и правдой служившего их величествам Белгорам за номерами семь и восемь.

Леди Дрисколл перечитала текст дважды. Дрожащей рукой положила лист на стол и без сил опустилась в кресло.

— Воды, госпожа? Отвара? Ароматических солей?

— Этого не может быть…

Разом постаревшая дама прижала к вискам украшенные перстнями пальцы. Фергюс не мог так их опозорить. Только не он. Ее гордость. Ее золотой мальчик. Ложь!

— Гнусная ложь! Зачем ты принесла это? Эту грязь!

Тонкие, высохшие губы дрожали от уже не сдерживаемого гнева и обиды.

— Может и ложь, — сказала горничная, обмахивая леди Орлу, растирая похолодевшие руки, — вот только ходили люди в храм, и жрицы подтвердили, есть свидетельства против молодого лорда. Под клятвой взяты.

Женщина покачала головой. Видела она поболе госпожи, вот только любила ту больше правды и старалась без нужды не огорчать. А тут ну никак глаза не закрыть. Слуги судачат. Кухарка говорила, на рынке только и разговоров, что о молодом лорде. Сразу вспомнили и гордыню его непомерную, и долги перед мастерами, и шумные гулянки в тавернах. Поговаривали еще, что игрок. Долгов на многие тыщи. А теперь еще это. Позор. Как есть позор.

— Где лорд Фергюс?

— Не возвращались еще.

— А лорд-супруг?

— Почивают.

Леди Дрисколл поморщилась. Нежную любовь мужа ко сну она считала слабостью, недостойной лорда. Впрочем, как и страсть вкусно покушать, и полную беспомощность в ратных делах, и неспособность завоевать более прочное положение при дворе. Великая, ведь если ей принесли эту мерзость…

— Говоришь много таких? — с отвращением указала на бумагу.

— Сама не видела, конечно.

— Так сходи и посмотри!

— Я тогда уж и в храм зайду.

— Зайди, — леди Орла почти взяла себя в руки, — и доложи, как вернешься. Великая Матерь, за что мне это? Прием через седьмицу…

Леди Дрисколл не заметила, как женщина покинула комнату. Скандал. Непременно скандал. И именно сейчас, когда за места в свите будущей королевы развернулась нешуточная борьба, и любая мелочь могла повлиять на шансы Элинор. А что подумают МакМюрреи? Она как раз хотела сговорить за Фергюса их среднюю дочь. Любимицу отца, за которой сулят богатое приданое. А после таких обвинений невесту впору искать по домам безземельных лэрдов. Нет, это не может быть правдой. Не должно быть правдой. Нужно непременно все выяснить. Взяв со стола злосчастную бумагу, разгневанная леди Дрисколл решительно направилась в покои супруга.

Горничная Элинор новости принесла на словах. Пересказала все, что слышала на кухне. Красавица слушала, затаив дыхание. Краснела. Бледнела. Раздраженно покусывала пухлые губки и совершенно не знала, куда девать руки. В правдивости обвинений она не сомневалась — слишком уж хорошо знала брата. И пусть печальная участь девушек беспокоила Элинор не больше видов на урожай, перспектива скандала не радовала совершенно. На этот прием у нее были грандиозные планы — лорд МакНуад обещал танцевать с ней! И своенравная красавица изводила портных и ювелиров, требуя идеальный наряд. Она должна выглядеть безупречно. Чтобы узрев ее, он забыл всех. Особенно ту наглую девку.