Хорошая дочь

Сэм какое-то время молчала. У нее не было привычки что-то теребить в руках, но сейчас она разглаживала складку на брюках.

— Врачи считают, что причина твоих выкидышей была в этом?

Чарли чуть не рассмеялась. Сэм всегда хочет получить научное объяснение.

— После второго раза, который на самом деле был третьим, я поехала к репродуктологу в Атланту. Бен думал, что я на конференции. Я рассказала врачу, что случилось — что на самом деле случилось. Я все ей выложила, даже такое, о чем не знал папа. О том, что он использовал руки. Кулаки. Нож.

Сэм откашлялась. Выражение ее глаз, как всегда, скрывали темные очки.

— И?

— Она направила меня на анализы, на исследования, а потом сказала, что у меня какая-то стенка тонкая или какой-то рубец на трубе, и нарисовала какую-то схему на бумажке, но я сказала: «Выкладывайте все как есть». И она выложила. У меня «негостеприимная» матка. — Чарли горько засмеялась над этим словосочетанием, больше подходящим для сайта с туристическими отзывами. — Моя матка не подходит для размещения эмбриона. Врач была удивлена, что я вообще смогла доносить ребенка до второго триместра.

— Она считает, это связано с тем, что произошло? — уточнила Сэм.

Чарли пожала плечами.

— Она сказала, что это возможно, но точно сказать нельзя. Хрен его знает: если кто-то засунул в тебя рукоятку ножа, то, наверное, неудивительно, что у тебя не будет детей.

— Ты сказала, что в последний раз у плода обнаружили синдром Денди-Уокера, но это не могло быть следствием порока матки. — Сэм, как всегда, заметила логические несостыковки. — Значит ли это, что проблема генетическая?

Чарли не собиралась снова поднимать этот вопрос.

— Ты права. Это был последний раз. Я все равно уже слишком старая. Беременеть слишком рискованно. Мои часики уже не тикают.

Сэм сняла очки. Потерла глаза.

— Я должна была быть рядом с тобой в тот момент.

— А я не должна была просить тебя приехать сейчас. — Она улыбнулась, вспомнив слова, сказанные Расти два дня назад: — У нас патовая ситуация, как обычно.

— Ты должна рассказать Бену.

— О, опять твое «ты должна». — Чарли высморкалась. По чему она не скучала все эти годы, так это по менторскому тону Сэм. — Я думаю, уже поздно пытаться что-то объяснять Бену.

Она произнесла это, особо не задумываясь, но на самом деле после провальных попыток соблазнения Чарли решила больше не отрицать тот, что Бен может и не вернуться. Она даже не смогла набраться смелости попросить его остаться накануне ночью, боясь, что он снова ей откажет.

— Бен был настоящим ангелом, когда это случалось, — сказала она. — Каждый раз. Я не преувеличиваю. Я правда не понимаю, откуда в нем столько доброты. Не от мамы. И не от сестер. Господи, они все вели себя чудовищно. Выспрашивали подробности, будто это какая-то сплетня. Висели на телефонах целыми днями, как на горячей линии. И ты не представляешь, каково это: ходить беременной, покупать детскую мебель, планировать декретный отпуск и быть огромной, как грузовик, а потом через неделю прийти в магазин и все, кто раньше улыбался, даже в глаза тебе не смотрят. — Опомнившись, Чарли спросила: — Ты же не знаешь, каково это, верно?

Сэм покачала головой.

Чарли не удивилась. Она не могла представить, чтобы сестра рискнула забеременеть, потому что ее тело могло бы не выдержать нагрузки, связанной с вынашиванием ребенка.

— Я превратилась в полную суку, — сказала Чарли. — Я иногда слышу сама себя — и сейчас, и десять минут назад, и вчера, и каждый гребаный день до этого — и думаю: «Заткнись. Успокойся уже». Но не получается. Я не могу.

— А усыновление?

Чарли удержалась от агрессивного ответа на этот вопрос. У нее ребенок умер. Это же не собака, которая сдохнет, а через несколько месяцев можно взять щенка, чтобы утешиться.

— Я ждала, когда Бен поднимет этот вопрос, но он всегда говорил, что счастлив со мной, что мы команда, что он хочет состариться вдвоем. — Она пожала плечами. — Может, он ждал, когда я об этом заговорю. Прямо как в «Дарах волхвов», только с ядовитой маткой.

Сэм надела очки.

— Ты сказала, что с Беном все кончено. Что ты потеряешь, если расскажешь ему о случившемся?

— Не потеряю, а получу, — ответила Чарли. — Я не хочу получить его жалость. Не хочу, чтобы он остался со мной из чувства долга. — Она оперлась рукой на закрытый гроб. Она беседовала одновременно и с Сэм, и с Расти. — Бен был бы счастливее с кем-то другим.

— Чушь собачья, — отрезала Сэм. — Ты не имеешь права решать за него.

Чарли казалось, что Бен уже все решил. Она не может его винить. Ей трудно было поверить, что какой-либо сорокаоднолетний мужчина может быть несчастлив с податливой двадцатишестилетней девушкой.

— Он так любит детей. Так здорово с ними возится.

— И ты тоже.

— Но у меня нет детей не из-за него.

— А если бы из-за него?

Чарли покачала головой. Это так не работает.

— Хочешь побыть здесь наедине? — Она показала на гроб. — Попрощаться?

Сэм поморщилась.

— И с кем я буду разговаривать?

Чарли скрестила руки.

— Дашь мне минутку?

Бровь Сэм поползла вверх, но она в кои-то веки сумела промолчать.

— Я подожду тебя снаружи.