Хорошая дочь

— У нас были основания полагать, что будут попытки скрыть улики. — Айзек посмотрела на синяк под глазом Чарли. — Вы получили случайные повреждения во время штурма, мэм?

— Нет, сегодня меня ударил другой полицейский.

Айзек посмотрела на Ленор, которая, очевидно, все еще была в бешенстве, и снова перевела взгляд на Чарли.

— Вы, дамы, вместе?

— Да, — ответила Чарли, — миссис Уилсон хотела бы посмотреть на копию ордера.

Айзек вопросительно посмотрела на желтую перчатку на руке Чарли.

— Перчатка для мытья посуды, — объяснила Чарли, что, в общем-то, было правдой. — Миссис Уилсон хотела бы посмотреть на копию ордера.

— Вы адвокат миссис Уилсон?

— Я адвокат, — уточнила Чарли, — но здесь я нахожусь в качестве друга семьи.

Айзек сказала Эве:

— Миссис Уилсон, по просьбе вашей знакомой передаю вам копию ордера.

Чарли пришлось поднять руку Эвы, чтобы она взяла ордер.

— Миссис Уилсон, есть ли в доме оружие? — спросила Айзек.

Эва покачала головой.

— Нет, сэр.

— Иглы с запрещенными веществами? Колюще-режущие предметы?

Эва еще раз покачала головой, хотя казалось, что этот вопрос ее обеспокоил.

— Взрывчатка? — Эва прикрыла рот рукой. — Там что, утечка газа?

Айзек вопросительно посмотрела на Чарли.

Чарли пожала плечами. Жизнь этой матери только что перевернулась с ног на голову. Вряд ли от нее стоило ожидать логичных умозаключений.

Айзек спросила Эву:

— Мэм, вы согласны на то, чтобы я досмотрела вас?

— Да…

— Нет, — перебила Чарли, — у вас нет разрешения на какой-либо досмотр сверх того, что указано в ордере.

Айзек посмотрела на сумку Чарли, сквозь которую явно проглядывали очертания альбома.

— Мне стоит досмотреть вашу сумку?

У Чарли екнуло сердце.

— У вас есть на то причины?

— Если вы скрыли улики или забрали что-то из дома с целью сокрытия, это…

— Это было бы незаконно, — сказала Чарли. — Так же незаконно, как обыскивать школьный автобус, который не указан в ордере и не расположен на участке, непосредственно прилегающем к дому.

Айзек коротко кивнула.

— Вы были бы правы, но у нас могли быть особые основания.

Чарли сдернула желтую перчатку.

— Я забрала из дома вот это, но не нарочно.

— Спасибо за содействие. — Айзек повернулась к Эве. Она действовала четко по инструкции. — Мэм, вы можете остаться во дворе дома или уехать, но вернуться в дом вы не можете, пока мы его не освободим. Вы меня поняли?

Эва покачала головой.

— Она поняла, — сказала Чарли.

Айзек прошла через двор и присоединилась к своим коллегам внутри дома.

Около двери стояли пластиковые контейнеры. Журналы учета вещественных доказательств. Пластиковые хомуты. Пакеты. Эва смотрела в окно. Телевизор был все еще включен. Экран был такой огромный, что Чарли могла прочесть бегущую внизу строку: «ПОЛИЦИЯ ПАЙКВИЛЛЯ: ЗАПИСИ ВИДЕОКАМЕР ШКОЛЫ ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ».

Камеры наблюдения. Чарли не заметила их сегодня утром, но сейчас вспомнила, что в конце каждого коридора есть камера.

Где-то есть видеозапись всей этой бойни.

— Что нам делать-то теперь? — спросила Эва.

Чарли не стала отвечать первое, что пришло в голову: «Смотреть, как вашу дочь привяжут к каталке и казнят».

— Мой отец все объяснит вам у себя в офисе. — Она вынула свернутый ордер из вспотевших рук женщины. — В течение сорока восьми часов они должны выдвинуть обвинение. Келли, скорее всего, будет в окружной тюрьме, но потом ее переведут куда-нибудь в другое место. Будет много заседаний суда и много возможностей ее увидеть. Все это будет небыстро. Все процессы займут много времени.

Чарли просмотрела ордер на обыск — это оказалось прямо-таки любовное письмо от судьи, который позволил копам делать все, что им заблагорассудится.

— Это ваш адрес? — спросила она Эву.

Эва посмотрела на ордер.

— Да, мэм, номер дома наш.

Через открытую входную дверь Чарли увидела, как Айзек вытряхивает содержимое кухонных шкафов. Гремели столовые приборы. Ковер содрали с пола. Никто не церемонился. Они топали, высоко поднимая ноги, проверяя, нет ли под полом пустот, тыча пальцами в пятна на потолочных панелях.

Эва взяла Чарли за плечо.

— Когда Келли вернется домой?

— Поговорите об этом с моим отцом.

— Не знаю, как мы за все это заплотим, — забеспокоилась Эва. — Денег-то у нас нет, а вы ведь поэтому приехали.

Расти никогда не интересовали деньги.

— Услуги адвоката будут оплачены из бюджета штата. Это будет небольшая сумма, но я обещаю вам, что мой отец сделает для вашей дочери все, что в его силах.

Эва моргнула. Похоже, она не понимала, что происходит.

— Она еще по дому должна помочь.

Чарли посмотрела в глаза женщины. Зрачки сужены, но это можно объяснить ярким солнцем.

— Вы, случайно, не под чем-то?

— Нет, мэм. У нас раньше был навес во дворе, но он развалился, так что от солнца спрятаться негде.

Чарли ждала, что будет неуместная улыбка, но Эва говорила серьезно.

— Вы принимали какие-то препараты? Или, может, вы покурили, чтобы снять напряжение?

— Да что вы, мэм. Я вожу автобус. Наркотики мне нельзя. Я же за детей отвечаю.

Чарли еще раз заглянула ей в глаза, пытаясь увидеть какие-то признаки понимания.

— Мой отец объяснял вам, что происходит с Келли?