Хорошая компания

Он слышал, что внизу проснулась Флора. Сам Джулиан не спал ни минуты. Сидя в кровати, слушал обычные утренние звуки: шум воды, кофемолку, глухой хлопок дверцы холодильника, машинку для взбивания молочной пены, которую он подарил Флоре на день рожденья и которую она любила больше, чем та заслуживала. Он сидел и поражался, как вся его жизнь перевернулась с ног на голову за прошедшие двенадцать часов. Неужели только вчера, накануне выпускного Руби, они стояли с Флорой в этой комнате и мир, казалось, был полон обещания? Вчерашняя пачка евро так и лежала на прикроватной тумбочке Флоры – свидетель их последнего разговора перед тем, как Флора решила перерыть шкаф в гараже и случайно раскопала прошлое, которое Джулиан считал давно похороненным и забытым.

Нет, поправил он сам себя, не совсем так. Пора посмотреть в лицо неприкрытой правде, состоявшей в том, что он всегда в глубине души ждал, что обутые в «мартенсы» ноги Сидни снова ступят на его порог. Сидни была опасна, неустойчива. Годами ее имя высвечивалось на его сотовом при входящем звонке или в мейле на адрес «Хорошей компании». Джулиан никогда не отвечал. Стирал письма, не читая. Он понятия не имел, где она живет и чем занята. Последние несколько лет все было тихо, и он позволил себе поверить, что она, так или иначе, решила жить дальше. Он время от времени предавался двум соперничающим, но одинаково весомым фантазиям по поводу Сидни. В первой, более великодушной, но редкой версии она наконец встречала кого-то, кто делал ее счастливой, и забывала о Джулиане. Во второй, более частой и, к его стыду, доставлявшей больше удовольствия, она умирала. Ее хоронили. Кремировали. Она навсегда замолкала. Джулиан ни разу не потрудился выяснить, не сбылась ли какая-то из его фантазий. Не будите спящую ложь.

Прошлая ночь была тяжелой, но Джулиан знал, что это так, закуска перед настоящей яростью. Прошлой ночью Флора была в шоке. Он все ждал, что она начнет кидаться тарелками, драть его за волосы, колотить кулаками по груди, но знал, что ничего такого не будет. Флора не была истеричкой; она была вдумчивой и, пока не отрубилась на диване, уже начала подсчитывать в уме и поняла, что его история с Сидни захватывала и тот год, когда они пошли на семейную терапию к Мод Лэнгстром. Тот самый год, когда он не только мог, но был обязан признаться, что творит за ее спиной.

– Мод знала? – спросила Флора прошлой ночью, оглушенная и подавленная.

Каким-то чудом именно в этот момент позвонила Руби, сказать, что останется ночевать у Ивана. Джулиан ее не отпускал, тянул резину, расспрашивал, как там на вечеринке, весело ли ей. Когда он повесил трубку, Флора уже уснула. Он укрыл ее одеялом Джозефины, налил себе еще выпить и ушел наверх.

Он не врал Флоре прошлой ночью, но и всего не рассказал. Он не раскрыл еще одну правду, способную разбить ей сердце, – единственным человеком, знавшим о кольце и о Сидни, была Марго. Лучшая подруга Флоры.

У Джулиана был длинный обвинительный список (что угодно, кроме его собственной слабости), начиная с ливня в ту среду, с пронизывающего холода. Он опаздывал, потому что Руби отказывалась надевать дождевик и сапоги, и у него ушла целая вечность на то, чтобы вывести ее из дома (Руби он не обвинял – так далеко зайти не мог). Потом поезд линии F (с ней всегда были какие-то проблемы) остановили из-за пассажира, которому стало плохо, и Джулиан вынужден был пересесть на А или С в центр. Вода, лившаяся с потолка станции на Западной 4-й улице, означала, что вместо любимого места в дальнем конце платформы ему придется встать ближе к турникетам. Когда поезд наконец остановился и Джулиан шагнул в вагон, оказавшийся прямо перед ним, сел и поднял глаза, закончив протирать от дождя запотевшие очки, она стояла напротив – знакомое лицо, бесстыжая усмешка. Сидни Блум.

Джулиан не жалел, что в тот день встретил Сидни в метро, но и счастлив тоже не был, потому что невозможно было угадать, какая Сидни тебе достанется. Она могла быть лучезарной и счастливой, или мрачной и нервной, шумной и буйной, или любопытной и дразнящей. Иногда она переключалась между всеми этими состояниями в ходе одного короткого разговора. Но в тот день в метро ему попалась хорошая Сидни. Сказала, что работает в одном и том же офисе уже несколько месяцев, что там скучно, но платят хорошо и есть медицинская страховка, так что… Она все время ходила на прослушивания, но ты же знаешь, как оно, когда год не задался, но у нее было предчувствие, что все сложится. Нашла преподавателя мастерства, который ей нравился, – Джулиан знал эту женщину, они вместе работали в Сохо в прошлом году (критики в восторге, публика не оценила – типичная история его жизни), и Джулиан мог сказать о ней только хорошее. Сидни спросила, как Руби (не Флора, он это отметил), он показал ей пару фотографий, которые носил с собой в портфеле, и Сидни сказала все, что положено: какая красавица, у нее твои глаза, выглядит умницей.

– Похоже, у тебя все в порядке, – сказал ей Джулиан, когда они вышли из поезда.